К концу XIV века Каффа являлась одним из самых многолюдных городов побережий как Черного, так и Средиземного морей [42]. К тому времени ее бурги давно переросли территорию внутренней крепости — изначального ядра колонии. Здесь существовали бесчисленные лавки мелких торговцев и мастерские кустарей, предназначавшиеся для обслуживания горожан: гончаров, мыловаров, портных, парикмахеров, булочников, мясников. Там же разместились и отдельные объединения ремесленников, как, например, цехи скорняков и каменщиков, а также некоторые важнейшие службы, обеспечивавшие большую торговлю и мореходство, в частности, — судоремонтная и судостроительная, в которой были заняты цехи канатчиков и конопатчиков, прядильщики и ткачи парусов, плотники и кузнецы. Этот город нуждался в надежной защите, какую ему могла дать только новая крепость. К принятию решения о ее строительстве склонял еще и другой убедительный аргумент: внешнее кольцо оборонительных сооружений придавало дополнительную прочность самой цитадели, на территории которой находилась резиденция консула, именовавшегося тогда ввиду реальных заслуг колонии «главой Каффы и всего Черного моря».

Внешняя крепость Каффы возводилась по разрешению генуэзского дожа Антониотто Адорно при трех консулах: Джакомо Спиноле, Пьетро Газано и Бенедетто Гримальди [43]. Основные ее объекты были отстроены в 1383-1385 годах. Вероятно, однако, что отдельные районы города начали укрепляться еще раньше. Судя по некоторым данным, в его пределах существовала собственная крепость армян — Айоц Берд, которая огораживала упоминавшийся армянский квартал на Карантине. По преданию, каждый живший там армянин будто бы должен был, в зависимости от достатка, поставить для ее строительства определенное количество надписанных его именем камней [44]. Высказываются предположения, что одна из стен этой крепости примыкала к следовавшей после угловой, сохраняющейся и поныне, башне цитадели — Христа [45], в то время как прочие ее куртины оказались включенными в состав общего кольца внешних оборонительных сооружений Каффы.

Создатели второго оборонительного пояса руководствовались правилами, мало чем отличавшимися от тех, что лежали в основе замыслов первых фортификаторов Каффы. Некоторые основания для суждения об этой крепости дают существующие еще местами, разрозненные и обычно перестроенные, остатки входивших когда-то в нее строений. В целом же, ее облик может быть реконструирован по рисункам и планам, выполненным, большей частью, в конце XVII — начале XIX веков. Среди опубликованных материалов наибольший интерес вызывают план Каффы, сочиненный оберквартирмейстером Иваном Фохтом в 1777 году, и подобный ему документ с подробной экспликацией хозяйственных, культовых и оборонительных сооружений, относящихся к 1784 году [46]. Оба плана несколько различаются между собой по конфигурации городских кварталов, числу и характеру расположения башен и ворот крепости, что объясняется приблизительностью исполнения того и другого, а также тем обстоятельством, что эти топографы нашли крепость сильно разрушенной, а сам город — почти мертвым. Он запечатлен в таком виде в офорте работавшего здесь примерно тогда же неизвестного художника, который донес нам подробную панораму картины, открывшейся ему со стороны Митридатского холма.

Характер общей планировки Каффы вполне отражал ту роль, которую играло во всей ее жизни море. Город представлял собой как бы амфитеатр, сценой которого выступал Феодосийский залив. Именно здесь, в море, находился условный геометрический центр полукольца крепостных строений, огибавших Каффу. Противоположная ему, располагавшаяся на южной окраине города точка топографически совпадала с доминантой всего урбанистического пейзажа — Митридатским холмом и возвышавшейся над ним башней Фомы. Зрительная ось, проложенная между этими двумя полюсами, проходила, приблизительно, через обращенные к рейду морские ворота и главный причал Каффы, которые разделяли морской фасад крепости на две примерно равные части: западную, фланкированную башней Константина, и восточную, вобравшую в себя защитные линии цитадели и цепь прилегавших к ней с этой стороны внешних укреплений [48].

Конфигурация стен крепости была, по-своему, задана самой природой. Местный рельеф изобиловал руслами водотоков. Обычно сухие, во время нередких для юго-восточного Крыма ливней они резко преображались, превращаясь в бурные, внезапно повсюду заполнявшие город, потоки воды, грязи и камней. Кафские инженеры решили данную проблему посредством особого устройства крепостных рвов, которые должны были, по возможности, совмещать две функции: оборонительных сооружений и водоотводящих каналов. Они проложили их так, что, принимая на себя стоки окрестных гор, те сбегали, подобно рекам, со склонов Митридатского холма: в северо-западном направлении — к башне Константина; в северо-восточном — в сторону башни Джиованни ди Скаффа, и далее, иногда рассекаемые балками и ручьями, — к морю.

Следует предполагать, что обустройство рвов предшествовало возведению прочих крепостных строений. Эти рвы, достигавшие в поперечнике 10-30 метров и глубины 4-3 метра, укреплялись с обеих сторон каменными стенами, препятствовавшими размыванию их каналов. Особое внимание уделялось качеству кладок внутренней стены рва — эскарпа, защищавшего подошвы куртин и фундаменты башен. Впоследствии они тщательно оберегались [49].