Сама Феодосия, в свою очередь, находилась в полосе упадка. В конце II века до н.э. она была вовлечена в драматические события, связанные с восстанием скифов под руководством Савмака. Сейчас принято считать, что Савмак являлся сыном какого-то скифского князя. Последний представитель династии Спартокидов — Перисад V — приблизил Савмака к царскому двору или, может быть, взял на воспитание, пообещав тому то ли высокую государственную должность, то ли, в случае своей смерти, боспорский трон.

По замыслу Перисада, этот политический шаг должен был обеспечить ему поддержку местных боспорских «варваров» ввиду угрозы вторжения крымских скифов в европейскую часть государства, в то время как его азиатская территория уже подверглась опустошительным набегам сарматских племен. С созданием всепонтийского государства у Перисада появилась надежда на укрепление своих позиций с помощью Митридата Евпатора [51].

Опека Понта обернулась для Боспора утратой политической самостоятельности. Перисаду пришлось уступить власть Митридату, и в 108 году до н.э. тот уже именовался «господином Боспора». Скифская знать, имея собственного претендента на боспорский престол, не желала подчиняться Митридату. Используя поддержку племенной аристократии, Савмак затеял дворцовую интригу, которая переросла в кровавые вооруженные схватки представителей различных партий [52]. Сторонники Митридата не сумели устоять перед натиском скифов и были либо истреблены -как Перисад, убитый самим Савмаком, — либо бежали, как бежал из боспорской столицы понтийский полководец Диофант, который возглавлял в то время специальную дипломатическую миссию Митридата в Пантикапее.

По мнению большинства исследователей, Савмаку не удалось бы осуществить переворот, если бы он не опирался на внушительную военную силу. Не существует также сомнений в том, что выступавшие на его стороне вооруженные отряды состояли из скифов. Главные разногласия касаются одного вопроса: кем были эти скифы? [53] Предлагаются две основные версии. Согласно одной, восстание Савмака поддержало какое-то скифское племя, обитавшее в восточном Крыму или на границах с ним. По другой гипотезе, Савмак будто бы опирался на наемное войско, набранное для службы на Боспоре из среды крымских скифов. [54] Не отвергая полностью второе утверждение, мы находим более обоснованным первое, поскольку оно может быть подкреплено некоторыми фактами.

Известно, что опорными пунктами сторонников Савмака являлись Пантикапей и Феодосия. Считается, что жители этих центров, в основной массе, если и не сочувствовали скифам, то и не выступали против. Представляется, однако, наиболее вероятным, что феодосийцы разделяли цели восстания Савмака. Предпринимая весной 107 года до н.э. военную экспедицию на Боспор, Диофант вознамерился, прежде всего, установить контроль над Феодосией. Полагают, что понтийский полководец рассчитывал изолировать тем самым «варваров» Керченского полуострова от скифов степного Крыма и, следовательно, лишить первых надежды на какую-либо помощь извне. [55] Кажется, что он решал вместе с тем и другую задачу. Археологические исследования Феодосии показывают, что ее жилые кварталы подверглись во второй половине II века до н.э. значительным разрушениям. [56]

Складывается впечатление, будто Диофант обставил захват Феодосии как карательную акцию, направленную против горожан. Что касается сельской округи Феодосии, то она, если судить по картине, открытой раскопками на поселении Биюк-Янышар, пережила в то время настоящую катастрофу. Иначе говоря, понтийские войска действовали здесь с такой же жестокостью, с какой они преследовали непосредственных зачинщиков восстания в Пантикапее. Таким образом, не остается ничего другого, как предположить, что жители хоры Феодосии составляли часть той вооруженной силы, на которую в значительной мере и полагался Савмак.

С присоединением к Понтийскому государству Боспор оказался втянутым в изнурительную войну Митридата с Римом, длившуюся с небольшими перерывами с 89-го по 63 год до н.э. В результате сокрушительных поражений, понесенных армией Митридата на заключительной ее стадии, понтийский царь реально управлял лишь некоторыми землями в Северном Причерноморье. Укрепившись на Боспоре, Митридат задумал предпринять еще один — решающий, как он надеялся, — поход против римлян — в Италию. Аппиан [57] говорит, что «хотя этот план, может быть, оказался бы для него наиболее блестящим, его войско колебалось вследствие… самой грандиозности этого предприятия, а также потому, что его вели в … поход в чужую землю и против людей, которых они не могли победить даже на своей земле» [58].

Недоверие к Митридату в армии усугублялось широким недовольством его политикой в городах Боспора и в Херсонесе, поскольку их население несло на себе основное бремя подготовки к новой войне. Вызревавшие там антипонтийские настроения пылились в 63 году до н.э. в вооруженное выступление фанагорийцев, к которому немедленно присоединились Нимфей, Феодосия и Херсонес. Восставшие осадили и подожгли царскую ставку в Пантикапее. Преданный собственными сыновьями и лишенный поддержки армии, Митридат должен был, в конце концов, молить о смерти одного из своих полководцев. [59]