Статуэтка всадника из Феодосии имеет более легкие пропорции,свободнее и пластичнее изображены его торс и плащ, под ногами лошади собака, но нет преследуемого ею зайца, что обычно на пантикапейских статуэтках всадников. Наша терракота выполнена в иной форме, видимо, феодосийской [51]. Местный коропласт не лишен художественного дара, однако налицо традиционная нечеткость деталей, схематизм.

Такой же упрощенной, даже небрежно исполненной, выглядит фигурка в длинном хитоне и плаще — это богиня Тихе. Фигурка датируется I в. н. э. и находится в Одесском музее. Она очень похожа на статуэтку Тихе из Керчи [52] (на голове калаф, с головы спадает покрывало, одета в хитон, в левой руке рог изобилия, в правой — руль), но отличается от нее большей четкостью.

Обращает на себя внимание негреческий тип лица: оно круглое, чуть раскосые глаза, большой нос. Все это очень далеко от эллинистического идеала красоты и свидетельствует о более грубых вкусах варваров. И, тем не менее, она не производит отталкивающего впечатления, мастер сумел вложить в изображение богини свое представление о величии и всесилии.

Богиня случая, капризная Тихе (у римлян Фортуна), по своему усмотрению может сделать с человеком все — осчастливить или повергнуть ниц: с помощью рога изобилия одаривает, а корабельным рулем правит судьбой каждого. Возрастание популярности культа богини судьбы в эллинистическо-римское время естественно: времена изменились, и люди обратили взоры к слепому року, еще более поверили в предопределенность своего бытия. Лишь в деталях отличается от этой скульптурки статуэтка Тихе из феодосийского музея, сделанная, пожалуй, более тщательно.

Есть фигурки Амура и Психеи. Не редкостью стали в Феодосии, как и повсюду на Боспоре, скульптурки восседающей на троне богини — Деметры, Кибелы. Издревле почитаемые боги плодородия сейчас удостоились еще большего внимания в связи с ростом натурализации хозяйства, рустификацией городов, увеличением численности скифо-сарматского населения, в основном земледельческого по роду своих занятий. Изображения не отличаются четкостью, строгой моделировкой.

И в сравнение с прекрасными образцами эпохи классики и эллинизма не идет грубой работы мужская фигурка в колоколовидном одеянии и трехрогом головном уборе из Феодосийского музея. Все очень примитивно: едва намечены контуры головы, нет плеч — шея переходит в руки, лицо удлинейное, оттопыренные уши, большой нос. На животе трехлепестковый предмет, который мужчина придерживает руками (ныне отломанными по локоть). Такого типа статуэток-гротесков (они с подвесными ногами) найдено немало в боспорских городах (иногда и на поселениях), их датируют II — IV вв.

Марионетки держат в руках разные предметы: фигурки животных, птиц, рыб, плоды, колос пшеницы или ячменя, ветку маслины или лавра, венок, сосуды, музыкальные инструменты, орудия труда (сошник плуга, мотыгу, топор, ступу), щит, фигурку богини. Все говорит о том, что статуэтки связаны с культом.

Большинство ученых видит в нем отражение синкретических религиозных воззрений боспорян в первых веках н. э. и связывает их с культом верховного женского божества. Марионеток считают изображением участников культа местной великой богини (одновременно духов, демонов, которые покровительствовали различным силам природы, растительного и животного мира) или ее жрецов. Известно, как древние любили празднества, как широко распространились в эллинистическо-римское время мистерии, как много даров получали боги от своих почитателей.

Интересующие нас фигурки, несомненно, связаны с культом плодородия, и нет причин не согласиться с А. Масленниковым, что речь должна идти о культе издавна почитаемых на Боспоре Деметры и Коры-Персефоны [53]. Во время элевсинских мистерий богиням приносили как раз все то, что можно видеть в руках марионеток. Шествие сопровождалось музыкой, разыгрыванием сценок. На Боспоре известны праздники, близкие к элевсинским мистериям.

В них, конечно же, принимали участие и феодосийцы. Наша фигурка особенно напоминает статуэтку из Керчи — мужскую фигуру, держащую в руках, как определила И. Марченко, «…три орудия в виде стержня с треугольным широким навершием, по-видимому, сошником» [54].

На феодосийской скульптурке форма «сошников» такая же, как на керченской, а вот длина стержней другая, и концы их сходятся по-иному, так что «орудия» напоминают трилистник, выходящий из шара. По аналогии с керченской нашу терракоту можно датировать поздним временем — III—IV в. Она, несомненно, испытала на себе новые веяния периода сарматизации. Ее автор, хотя и не стремился к реализму, соразмерности и утонченности, все же сумел отдельными крупными штрихами передать торжественность момента и одухотворенность своего героя.