Остается Феодосия. Почему она поставлена в один ряд с Херсонесом и особенно Боспором? В трудную минуту гераклейцы вспомнили о своих друзьях, которым когда-то помогали и с которыми не прерывали связи на протяжении веков? Ясно, что осажденные особо нуждались в хлебе, а им-то Феодосия всегда была богата. Но почему Феодосия, давным-давно ставшая частью Боспора, упоминается отдельно от него? Рассматривалась ли она, подобно Херсонесу, как самостоятельная сила, как город, имевший автономию в рамках Боспора, или это просто дань прошлому?

Возникает желание протянуть нить от митридатовой этохи к тому времени, когда Феодосия особо выделялась в титулатуре Спартокидов и, видимо, обладала несколько большими правами, чем иные города. Не стало ли это традицией? В другом месте своего сочинения Мемнон говорит, что гераклейцы «…отправили посольство к своим колонистам, прося продовольственной помощи путем продажи» (47. 2). Колонисты — это, конечно, херсонесцы. Но ведь помощи просили и у феодосийцев. Предполагают, что некоторая часть гераклейцев переселилась в Феодосию, а потому слово «колонисты» относилось и к ним тоже [13]. Помощь продовольствием была оказана, но Гераклея все равно не выстояла против более сильного врага.

Махар оставался на Боспоре долго — с 80/79 до 65 г. Однако он не оправдал отцовского доверия и принял, в итоге, сторону Рима. Тогда Митридат сам прибыл на Боспор, расправился с изменником и постарался превратить его владения в плацдарм для подготовки к очередной войне с римлянами. Недовольство боспорян вызывали поборы, без которых царь не мог содержать армию, строить флот, крепости, а также его политика опоры на северопричерноморские племена, вербовка в войско рабов. Предпринятая римским флотом морская блокада и разрушительное землетрясение 63 г. истощили силы Боспора. Чаша терпения переполнилась.

В антимитридатовском восстании, по Аппиану (Митр, войны. 108), приняли участие Фанагория, Феодосия, Нимфей, Херсонес, другие города, затем оно распространилось и на царскую армию. Последние свои дни властитель Понта провел в Пантикапее. Здесь он и погиб в 63 г., скрываясь во дворце на вершине горы от взбунтовавшихся солдат, провозгласивших новым правителем его сына Фарнака.

Митридат VI Евпатор — личность незаурядная, человек высокообразованный (ходили слухи, что он владел 22 языками), сгорал от честолюбия и властолюбия, страдал гигантоманией (если царствовать, то над могучей державой, если воевать, то с могущественнейшим из государств, если проигрывать, то достойно, если погибать, то по-царски). Митридат был жесток, не умел ценить человеческую жизнь; ему ничего не стоило казнить всех друзей Махара, которых сам же дал сыну, когда тот получил в управление Боспор. Махар, зная отцовский нрав, не решился даже встретиться с ним и предпочел лишить себя жизни. Царь был удачлив. Но фортуне, как известно, надо помогать. Его удивительные успехи были обусловлены его достоинствами.

Митридат проявил себя как незаурядный дипломат и военачальник. Римляне боялись такого врага и долго спорили о том, кому с ним воевать, кого ему противопоставить. На эту роль претендовали Корнелий Сулла и Гай Марий. Когда Сулла получил полномочия на военные действия, Митридат к тому времени (к 87 г.) ухитрился захватить не только Малую Азию, но и большую часть Греции, утвердиться в Афинах. В дальнейшем римляне выставили против него прекрасного бойца — Помпея, которому с помощью дипломатии, военного опыта и благодаря сложившимся обстоятельствам удалось сломить Митридата. Потеряв все, лишившись любви и верности сыновей, уже немолодой царь принял решение свести счеты с жизнью. Понтийское царство стало римской провинцией.

В северопонтийские дела теперь все больше вмешиваются римляне. Они вручают власть над Боспором Фарнаку II и называют его своим «другом и союзником». Но поглощенный идеей восстановления Понтийской державы сын Митридата оставляет на Боспоре наместника и отправляется осуществлять свои военные планы далеко за пределы собственного царства.

Неудачи, однако, преследуют нового претендента на роль властелина могучей державы. В 47 г. он терпит поражение в Малой Азии, а на Боспоре к тому времени провозгласил себя самостоятельным правителем его наместник по имени Асандр. Разбитый римлянами и преданный Асандром, он собирает «каких-то скифов и савроматов» и начинает наступление на главные боспорские центры — Феодосию и Пантикапей (Аппиан. Митр, войны. 120).

Ситуация удивительно напоминает события недавнего прошлого — восстание Савмака и захват Диофантом именно Феодосии и Пантикапея. В обоих случаях отстаивалась власть считавших себя законными правителями Боспора царей Понтийского царства — сначала отца, потом сына. Савмак и Асандр выступили в роли узурпаторов трона и, конечно, тоже мотивировали свои поступки какими-то правами. Асандр наверняка занимал высокий пост при царском дворе, ибо именно на него Фарнак возложил бразды правления на время своего отсутствия. Из слов Аппиана следует, что сыну Митридата удалось захватить Феодосию и Пантикапей, явно враждебно настроенных по отношению к представителю семейства Митридата и ставших на сторону Асандра.

Вполне вероятно, что последний решился на столь опасный шаг, как отложение от Фарнака и провозглашение себя боспорским правителем, заручившись поддержкой недовольных понтийскими владыками боспорян, в первую очередь, граждан наиболее значительных городов, каковыми были Пантикапей и Феодосия. И не ошибся. Фарнаку лишь на короткий срок удалось захватить эти города. Асандр предпринял новую атаку, «… всадники Фарнака, не имея лошадей и не умея сражаться пешим строем, были побеждены, а сам Фарнак, геройски сражаясь один, был убит, покрытый ранами, 50 лет от роду и процарствовав над Боспором 15 лет» (Аппиан. Митр, войны. 120).