Министр внутренних дел, а с 1852 г. министр уделов и управляющий всеми археологическими изысканиями в России Лев Алексеевич Перовский отправил Айвазовскому «три разной величины ножа для осторожного ощупывания и отделения земли, которая обыкновенно находится под крышей древней гробницы, и три особенно приспособленных решета для просеивания при раскопках земли в несколько раз, дабы не оставить в оной мелких древних вещей». Айвазовский приступил к работам в конце июня 1853 г., наняв для этих целей местных земледельцев, и уже в июле в письме к Перовскому выказывал восхищение результатами едва начавшихся раскопок (за которыми наблюдал его племянник чиновник Мазиров): «Как новый и неопытный археолог, не смею дать своего мнения, но что касается до головки золотой, то, как артист, я в восхищении от Феодосии» [28]. Осенью девятнадцать золотых предметов и глиняные статуэтки были отправлены в Эрмитаж. На запрос нового министра уделов о расходовании полученных на раскопки средств художник в письме от 20 января 1859 г. ответил, что они были употреблены на вскрытие 80 курганов.

Работы Айвазовского и Сибирского принесли блестящие результаты: был частично раскопан городской курганный некрополь V—III вв. до н. э., могилы которого содержали первоклассные изделия из золота, высокохудожественные терракоты, монеты. Лучшие находки пополнили и украсили коллекцию Эрмитажа и впервые были опубликованы в «Древностях Босфора Киммерийского» (СПб., 1854). Тогда же несколько курганов раскопал де Вильнёв; драгоценностей он не нашел, однако и эти работы не оказались бесполезными [29]. Важно, что археолог работал под руководством Одесского Общества, члены которого — люди опытные и знающие, с их помощью он постигал методику раскопок, описания и хранения древностей.

В 1854 г. по просьбе Перовского в Феодосию прибыл директор Керченского музея Александр Ефимович Люценко для осмотра раскопанных курганов и обследования местности. Его заключение было вполне определенным: «Главная цепь курганов близ Феодосии тянется по гребню гор, окружающих этот город и его бухту в виде амфитеатра от монастыря св. Ильи до Лысой горы. Сверх всего несколько второстепенных курганов и насыпей занимают отдельные пункты на скатах гор против означенного монастыря, на крутых берегах моря и на Лысой горе… Число самых замечательных из них простирается до пятидесяти. Большая часть из них раскопана…». Далее Люценко деликатно замечает, что курганы раскопаны весьма поверхностно и неумело и работы необходимо продолжить. Духи Кристиан Диор. Ни одна женщина не будет считать свой наряд завершенным без одного, но очень важного штриха — аромата духов./span>

Через два года он сам приступил к раскопкам, вторично исследовал три кургана и открыл около двух десятков новых. Эти работы были описаны в археологическом вестнике «Древности» за 1868 г. «ввиду предполагаемого в будущем возобновления археологических исследований» в районе Феодосии [30]. Не исключено, что под будущими подразумевались те раскопки,о которых велись переговоры еще в 1860 г. Решался вопрос об объединении научных изысканий в Феодосии Археологической Комиссии и Одесского Общества. Де Вильнёву было поручено определить, есть ли надежды на интересные находки в курганах. Заведующий музеем выразил твердую уверенность в пользе таких работ. Состоялись ли они? Видимо, нет, во всяком случае каких-либо свидетельств на этот счет не сохранилось.

Первые исследования не были лишены недостатков: дорогие и красивые вещи затмевали собою рядовой материал, столь необходимый для решения многих вопросов и бесследно потерянный для науки, находки не фиксировались и практически не издавались (не считая некоторых скупых заметок в специальных изданиях), определение хронологии памятников не входило в задачу исследователей, да и специалистов не хватало — на археологическом поприще выступали больше любители, дилетанты. И все же работы 50-х гг. не прошли бесследно. Они принесли вещественные доказательства того, что на месте средневековой Каффы и Феодосии XIX в. некогда располагался богатый приморский город, та самая античная Феодосия, о которой писали древние и которую до того искали в самых различных местах, а также способствовали пробуждению интереса к археологии и историческому прошлому города.

В научных исследованиях конца 50-х гг. Феодосия уже не просто упоминалась, ей уделяли больше внимания, чем раньше. Подробно описывает и по-своему истолковывает монеты автономной чеканки античной Феодосии в своем труде Б. Кене; местоположение милетской колонии, обстоятельства ее основания и некоторые факты из истории излагает А. Фабр; статью о торговом значении города в прошлом пишет Г. Караулов; немного позже монеты привлекают внимание П. Бурачкова и X. Гиля, золотые украшения из курганов — И. Толстого и Н. Кондакова [31]. Подробные описания природных условий, климата, флоры, фауны, водных ресурсов, полезных ископаемых, почв и культурных растений, а так-же древних памятников были составлены А. Кондараки [32].

Накопленный материал лег в основу первой специальной работы, посвященной античному и средневековому прошлому города. Ею стала книга В. Виноградова «Феодосия (Исторический очерк)», выдержавшая три издания (Феодосия, 1884, 1915; Екатеринодар, 1902). Василий Ксенофонтович Виноградов (1843—1894) — директор Феодосийской мужской гимназии и председатель педагогического совета женской прогимназии, талантливый педагог, литератор, краевед, видный общественный деятель [33]. Его научно-популярная книга о Феодосии была приурочена к 100-летию присоединения Крыма к России.

В ней прослеживаются идеи, господствовавшие в ту пору среди специалистов; автор, однако, не слепо следует за мнением того или иного из них, он стремится найти в источниках доказательства кажущейся ему наиболее вероятной гипотезы. Убежден, что именно природно-географические условия, благоприятные для мореплавания и торговли, привлекли греческих колонистов в Феодосийский залив. Время внесло существенные коррективы в понимание ряда вопросов истории и культуры Феодосии, но до сих пор книга Виноградова остался тем пособием, с которого начинает свой путь каждый, кто решил заняться изучением исторического прошлого города. Человек передовых взглядов, высокобразованный (учился в Новороссийском университете на отделениях классической филологии и словесном), знаток греко-римской литературы, он стал членом-корреспондентом, а затем и действительным членом ООИД.