Насущные интересы феодосийцев, как я уже упомянул, тесно сплетались с проблемой развития торговли. Два места влекли к себе меркантильные души жителей древней Кафы — базар и порт. Вставая рано утром, многие феодосийцы вперяли свои взгляды в море и торговые причалы. Если у входа в бухту стояли иностранные проходы, глаза их начинали светиться отменным удовольствием. Сирена пароходных свистков казалась волшебней голоса лучших примадонн и теноров — столичных знаменитостей, концерты которых исполнялись в зале ратуши или на сцене ротонды городского сада.

Каждый приход «иностранца» приносил барыши в карманы различных экспортеров хлебных компаний с их штатом скупщиков, комиссионеров, грузчиков. Недаром почти на каждой феодосийской улице виднелись амбары и ссыпные пункты. По утрам облака мелкой пыли просеиваемого через машины зерна падали толстым слоем на мостовую. У дверей непрерывно разгружались подводы, доверху наполненные жирной украинской пшеницей — знаменитой «арнауткой», конкурировавшей со злаками всею мира.

Территория порта была любимым местом пребывания и гуляния публики, как приезжавшей, так и местной. За прошедшие 30 лет на территории порта произошел ряд перемен. Исчезли две деревянные пристани. Одна из них принадлежала Русскому обществу пароходства и торговли. Она шла параллельно волнорезу, имела пакгаузы. За ней располагалась спасательная станция. На расстоянии 30-40 сажен от последней в море вдавалась пристань Азовского общества.

кодирование от алкоголя во Владивостоке

Помню я как к этой пристани подошел пришедший первым рейсом теперешний портовый катер «Кафа» с финской командой, обогнувшей всю Европу. Здесь же была его постоянная стоянка до уничтожения пристани. Пароходы Российского и Волго-Донского обществ приставали на оконечности морского мола. Иностранные суда имели стоянку на всем протяжении порта. Своего места для парусников не имелось. Они швартовались в любом свободном участке портовой территории. Не сразу застраивалась и остальная территория порта. Первыми складами зерна считались те цинковые пакгаузы, которые и сейчас своим оригинальным видом привлекают внимание приезжего. Затем возникли каменные строения складов на стороне порта, идущие перпендикулярно к волнорезу, и возникли покрытые деревянные платформы в других частях мола. Все постройки были закончены до 1902 года.

Территория порта не ограждалась никакими стенами и заборами. По ней свободно ходили, кто хотел, часто не обращая внимания на отчаянные свистки маневрировавших поездов. Мост через портовую территорию у памятника Александру III перекинули позднее, а краны для погрузки судов поставлены уже после 1917 года.

Нельзя сказать, чтобы городское управление Феодосии не заботилось о развитии порта. В 1902 году ему удалось добиться установления в городе постоянного навигационного тарифа с целью увеличения прилива грузов. Маленький город отличался большой портовой оживлённостью. Не было дня, чтобы на причалах порта не стояло несколько судов. В осенние месяцы, после уборки хлеба, не хватало места для иностранных судов, и они терпеливо отстаивались в море за широким молом.

Четыре конкурировавшие между собой общества устраивали пароходные гонки. С ними состязались в дешевизне фрахта многочисленные парусные суда. Они брали грузы во все порты Азовского и Чёрного морей, ходили в Турцию, Грецию, возили чечевицу в средиземноморские порты Франции. Среди парусных судов встречались турецкие кочермы, которые так любил писать Айвазовский, итальянские клипера, русские парусники, поддерживавшие сообщение между портами Чёрного моря и Марселем. Частыми посетителями порта считались греческие, итальянские, английские, шведские и голландские суда. Реже заходили немецкие и ещё реже — французские пароходы.

Кроме судов, приходивших в порт за хлебом, в Феодосию съезжались все иностранные суда, направляющиеся и в другие порты Азово-Черноморского побережья. Здесь они проходили карантин и получали разрешение на дальнейшее следование. Иногда за волнорезом насчитывалось по нескольку десятков пароходов, терпеливо выстаивающих на якорях положенные карантинные сроки. Однажды я насчитал в порту у причалов и за волнорезом до 35 пароходов. Целый торговый флот, оживлявший берег Феодосии! Количество пароходов менялось, но можно утверждать: не было ни одного дня, чтобы пароходные гудки и сирены не оживляли воздух своими призывными криками. Только в 1921 году количество судов резко уменьшилось. Это был тяжелый год, поразивший недородом хлебов Тавриду и Южную Украину.