Когда я значительно позднее начал интересоваться литературой о прошлом Феодосии, меня удивило полное отсутствие указаний и наблюдений по вопросу: «Кому принадлежат черепа и кости, насыщавшие собой Сары-гольский холм?» Мне кажется, мимо этого обстоятельства не должны были пройти ни Бертье-Делагард, строивший порт, ни Л. П. Колли, сменивший Ретовского и стоявший во главе Феодосийского археологического музея.

Благодаря огромному притоку голодающих из центра России на строительные работы, засыпка бухты и возведение гранитных стен для защиты от бушующих волн моря подвигались сравнительно быстро. Вновь отвоеванная от воды территория казалась живым муравейником, усеянным тысячной массой людей с подводами, лошадьми, бегающими по рельсам вагонетками. Величественная картина дружного человеческого труда развернулась нал еще недавней морской ширью бухты, по которой скользили когда-то баркасы рыбаков, фелюги анатолийцев. Нас, подростков, забавляли ухающие удары «баб» под тоскливые крики костромичей и ярославцев, падавшие на толстые деревянные столбы, вбиваемые в землю. Мы с захватывающим интересом слушали торопливые свистки маленького локомотива, прозванного нами «петушком», и на все лады повторяли песни ‘Дубинушка» и «Эй, ухнем!».

Песни, занесенные из далекой России, распевали по всей Феодосии. Они еще долго звучали по окончании строительства порта. За время постройки портовых сооружений население города значительно возросло. Город застроился новыми зданиями и феодосийцы всерьез задумывались о блестящем будущем своего города и о той борьбе, которую предстояло перенести древнему граду генуэзцев, чтобы занять первенствующее место среди остальных портов на Крымском побережье. К сожалению, из-за своего юного возраста я не мог присутствовать на торжественном празднике по случаю завершения строительных работ и открытия порта. Историк не сохранил нам речей почтенных отцов города. Думаю, что в них звучали задорные нотки молодого конкурента, мечтавшего забрать в свои руки всю хлебную торговлю Крыма и Украины.

Зато я помню торжественный приход первого поезда к деревянному дебаркадеру, называющемуся «вокзалом». Город разукрасили флагами. Особенно расцветили флагами дом Айвазовского, виновника знаменательного торжества. На веранде, на окнах и дверях палаццо висели трехцветные флаги. На рейде выстроились суда Черноморской эскадры, совершавшей у наших берегов практическое плавание. Толпы горожан заполнили бульвар и шпалерами стояли вдоль железнодорожного полотна. По новеньким рельсам скользил первый поездной состав, украшенный флажками и транспарантами.

Феодосийцы радовались вместе со своим сородичем Айвазовским постройке порта и железной дороги, они не думали никогда, что их мечты и наполовину воплотятся в действительность. За радостью никто не оплакивал гибели чудесного золотого пляжа, никто не пожалел о гибели красивой бухты, кроме художников, да нас, мальчишек. Нам теперь приходилось купаться далеко от города, на пляже «Доброго приюта» (сейчас район первого городского пляжа). Как известно, Феодосии не удалось завоевать на юге гегемонию по вывозу хлеба за границу. Она не достигла в своем развитии степени крупного портового центра юга. Торговые обороты ее не шли семимильными шагами, о которых мечтали многие. Все усилия города и его покровителя Айвазовского оказались напрасными. В угоду заманчивым мечтам была принесена слава первоклассного купального курорта, уничтожен пляж, засыпана прекраснейшая в Крыму бухта.

Последним завершением неудачной затеи по превращению Феодосии в первоклассный порт явилось торжественное открытие памятника Александру III, последовавшее после царской смерти. Говорят, феодосийский монумент явился первым памятником царю в России. Я присутствовал на открытии памятника в числе учащихся. Помню, оркестр заиграл гимн головы обнажились, войска взяли «на караул». Еще минута… и глазам представилась грузная фигура царя в генеральском мундире и с фуражкой в левой руке. Фигура монумента была повернута спиной к портовой территории, а лицом к фонтану Айвазовского. Ничего более аллегоричного нельзя было придумать! Царь, показавши спину своему детищу! Значительно позднее мне пришлось прочитать стихи неизвестного автора, в которых говорилось так:

«Сашка-император, томимый зноем,
Жаждет напиться холодным пивом
Под сенью тополей гостеприимного «фонтана».

Авторство стихов приписывали городскому сатирику Ал. Полевому. Перед памятником, захлебываясь, говорили речи, изъявляли верноподданнические чувства, выражали патриотические и иные восторги. Все шло по-хорошему, по-семейному, по заранее составленной программе. С окончанием постройки мола наступила новая эпоха к развитии Феодосии. Если надежды феодосийцев полностью не оправдались, то все же железная дорога несколько ускорила развитие города и значительно увеличила его население.