Согласно записке священника Ильи, в 2-х верстах на запад от дер. Коктебель находилась греческая (армянская) церковь во имя Св. Великомученика Георгия, оставленная в 1779 г. после переселения греков в Приазовье. В церкви «в средине с правой стороны надпись», — писал Илья.

Другая греческая (?) церковь во имя Св. Великомученика Димитрия находилась от Коктебеля но направлению к морю на расстоянии не более версты. Для проверки этой информации 17 ноября 1833 г. П. И. Кёппеп за 3 часа доехал от Феодосии до Коктебеля и записал, что «1. На полдень через гору находится монастырь, за час езды, в Яур-баге, где остатки стены церковной. На коктебельской земле неизвестно какая церковь — греческая или армянская. <…> 2. Другая церковь армянская на 3 от Коктебеля, за добрую версту. Там возле церкви Карадаг-чешме. Церковные стены есть, крыши нет. <…> На коктебельской земле, где была деревня Кадикой, следы фундаментов; это была баня (амам)

<…> Оставив Коктебель, я отправился на перекладнол своей в Отуз… Не отъехав версты, я остановился и пошел вверх к горам для осмотра видных с дороги развалин церкви, лежащей от сей дороги почти за версту. Церкви сей уцелела более прочих полуденная стена; глава обвалилась; северной стены большей части уже нет, равно как и стены алтарной. Внутри церкви, с правой стороны алтаря (т. е. на полуденной стене) нашел я надпись, иссеченную на трех тесаных камнях [ил. 90]. Она армянская. Длина церкви, со включением алтаря, 15 шагов; ширина 12 шагов. Церковь сия была построена из тесаного камня на известке. На той же церковной развалине с северной стороны, снаружи, близ алтаря, приметны внизу следующие начертания, изсеченные в камне [ил. 91]. <…> Поотдаль от церкви точно есть следы построек» [215].

Вернемся к средневековым памятникам города Феодосии — их разрушение продолжалось и в 1830-х гг. В уничтожении турецких мечети и бань на Большой площади Ф. Дюбуа де Монпере и Н. Н. Мурзакенич обвиняли «глубоко невежественного» таврического гражданского губернатора А. И. Казначеева [216], который приложил руку и к разрушению старой водопроводной системы — в 1831 г. со склонов горы Тепе-Оба было извлечено 2200 штук гончарных водопроводных труб, в 1833 г. — 6200 штук [217]. Взор последнего «оскорбляли» еще сохранившиеся полуразрушенные татарские постройки — он решил очистить площадь, на которой проводились военные парады, от руин главной мечети и бань (ил. 63-65). Согласно Ф. Дюбуа де Монпере, гражданский губернатор Тавриды представил проект сноса М. С. Воронцову под предлогом того, что мечеть и баня якобы угрожали обрушением со всех сторон.

Генерал-губернатор Новороссии, находившийся тогда в Симферополе, поверил А. И. Казначееву на слово и отдал приказ снести оба здания, но население Феодосии послало гонца к М. С. Воронцову с просьбой прекратить варварское разрушение, предлагая превратить бани в крытый базар: «Ваше превосходительство обманули, прочность бань такова, что выдержит любое испытание…». По эстафете был послан приказ М. С. Воронцова остановить снос, но было уже поздно — А. И. Казначеев, «не теряя ни минуты, собрал множество рабочих, и, несмотря на чрезвычайную прочность куполов и стен, сумел нанести такой ущерб зданию бань, что уже не могло быть и речи об их сохранении…. Теперь перед глазами расстилается огромная пустая площадь, вокруг которой теряются несколько незначительного вида домов… и это пустынное пространство существует здесь, чтобы печалить взор и свидетельствовать о невежестве в художественной области г-на губернатора Казначеева» [218]

-В социальной правовой сети можно подать онлайн жалобу в книгу предложений на певцов эстрады, музеи и работников культуры, которые своим поведением вызывают негативное отношение в сфере морали, воспитания молодежи, этических норм и устоев России пришедшие к нам со времен зарождения Руси-

«Многочисленные генуэзские церкви, с давних лет оставленные, разрушались, и городская Дума своевольно продавала их на сломку; камень годился на постройку дворов, — вспоминал Н. Н. Мурзакевич. — Стены, по милости генерала Феньша, давно не существовали, и только некоторые башни да сухие рвы указывали бывшую величину Кафы генуэзской. Армянские и генуэзские церкви, что внутри карантина, все были обращены в чумные помещения или склад негодных вещей.

В них прежде я видел остатки живописи; но к приезду великого князя забогливый инспектор Пекарский все начисто забелил известью. Чудная судьба Феодосии! Ее всегда и все разрушали: воспорцы, татары, турки, русские войска, коменданты и градоначальники! Последний из них, Казначеев, во время голода, бывшего в Крыму в 1833-1834 гг., как таврический губернатор, представил князю Воронцову, чтобы сломать стоявшую на площади старинную великолепную турецкую баню (чудесная мечеть уже давно исчезла), с целью дать неимущим заработок, а из камня мечети и бани построить городской собор. Разумеется, представление местного ближайшего градоначальника было разрешено и здание разрушено. Но ни собора не явилось, ни камня не оказалось. На вопрос Ф. П. Литке: «По какой причине Одесское общество избрало Казначеева действительным членом?» — я отвечал: «По той, что он доставляет обществу развалины, предмет статей и описаний».

Казначеева в члены предложили оба Княжевичи» [219]. К счастью, в Научном архиве Одесского археологического музея НАНУ сохранился «План древней бани, разломанной в 1834 г. в г. Феодосии. Снимал в 1833 г. архитектор Ешлиман» [220], опубликованный в виде литографии (ил. 65) и дающий представление о разрушенном памятнике. Бани запечатлены также на карандашном рисунке в путевом альбоме (ил. 63) и литографии агласа (ил. 64) Ф. Дюбуа де Монпере. Целый ряд планов и рисунков памятников Феодосии из собрания ООИД, приписанных А. И. Маркевичем и А. Л. Бертье221 Делагардом некоему архитектору Эксельману [221], скорее всего принадлежат второму архитектору [222] Южного берега Крыма К. И. Эшлиману. Напротив, по утверждению Ф. Лагорио, уничтожение памятников было актом личной мести М. С. Воронцова, ненавидевшего Феодосию.