Существует три Алушты: природная, то есть, в сущности, сама долина, древняя Алушта, прозванная “ Алустон “, и, наконец, современная Алушта. Природная Алушта просто восхитительна, древний город осквернен, а современный имеет неприглядный вид. Во всем остальном – каждому свое…

Я начинаю с природной Алушты. Эта долина, шириной в шесть километров и длиной в пять, находится под защитой самых высоких и самых живописных гор Крыма. Кажется, будто специально главная гряда Яйлы разделилась здесь на две части, чтобы пропустить вперед этот необъятный зеленый остров с импозантными Чатыр-Дагом и Бабуганом.

Алуштинская долина изрезана во всех направлениях дорожками, извивающимися между изгородей под сенью больших тополей и фруктовых деревьев, а также тропинками, ныряющими в тоннели, проделанные колючками ломоноса, ягоды которого переливаются на солнце своим гранатовым цветом.

Воды двух речек Демерджи и Улунь-Узень текут по всем направлениям: вправо, влево, пересекают дороги, сами образуют неглубокие каналы, поросшие по берегам миниатюрным камышом с маленькими цветами. И вся эта вода журчит, напевая свой старый и вечный романс, звучащий в ушах, как перезвон хрустальных бубенцов. Современность также привносит в эту музыку что-то новое: с соседних прудов доносится дружное квакание лягушек.

Хорошо бродить по этим дорожкам по утрам, опираясь на белую кизиловую палку, когда перламутр рассвета окрашивается в розовый цвет, или по вечерам. В эти часы природа молится. Все вокруг как бы сосредотачивается, начиная с неподвижных молчаливых тополей, устремившихся к небу, и заканчивая виноградными листьями, припавшими к ягодным гроздьям, как лбы молящихся прихожан.

Сквозь изгороди просматриваются необъятные перспективы плантаций табака, фруктовых садов с деревьями, перегруженных плодами и поддерживаемых длинными деревянными костылями, армий виноградных жердей и затерянных среди этой зелени элегантных вилл. Иногда случаются встречи. Вот спустившийся с гор пастух, направляющийся в долину, чтобы продать немного молока и сыра. На ногах у него подвязанные ремешками сандалии из дубленой кожи старого барана, на голове – шапочка из кожи черного ягненка, а на плечах – белая овечья шерсть.

У него торопливая, неуклюжая, покачивающаяся походка идущего по равнине горца: наклонившись вперед, он опирается на пастуший посох с железным крюком. Вот ему захотелось попить, и он останавливается у ручья. Став на колени, облокотившись о землю, приняв позу молящегося в мечети, он пьет быстрыми и маленькими глотками, а затем одним прыжком вскакивает на ноги и с удовольствием вытирает рот рукой. Иногда мимо меня проезжает мажара, мяукающая так, как будто она давит своими колесами целую армию котов.

Ее узкие борта прогибаются под тяжестью двух или трех татарских семей, сидящих не ней. Мужчины движением головы важно приветствуют меня, женщины бросают робкие взгляды, а счастливо улыбающиеся дети обнажают свои точеные зубки, похожие на сталактиты из самого сердца пещеры Сублук-Коба…

Так можно долго ехать по долине вдоль изгородей из шиповника, смотрящего на вас своими большими цветками, вокруг которых в бледном утреннем или вечернем свете вьются, похожие на маленькие жемчужинки, насекомые.Затем, к вечеру разными тенистыми путями мы возвращаемся к морю, голубизна которого постоянно проглядывает между гор, и уносим в своей душе нетленную память об этой природной Алуште.

Что касается древнего Алустона, то, наряду с Гурзуфом, это была одна из главных крепостей, воздвигнутых Юстинианом для защиты побережья Таврики от варваров. Этот Юстиниан был поистине великим строителем. Именно он восстановил крепостные стены Херсонеса и Пантикапеи и он же построил в Черкессии город Севастополь, описание которого, оставленное нам Прокопием Кесарийским (Прокопий Кесарийский (500–562), историк, автор трудов о Византии, от переводчика), во многом схоже с описанием современного Севастополя. «Севастополь, — пишет автор труда «О постройках», — вначале был простым фортом, а затем император Юстиниан полностью перестроил его и окружил цепью неприступных укреплений. Он украсил город широкими улицами и общественными зданиями».

Именно во время царствования этого византийского Соломона была построена крепость Алустон. В те времена торговцы Тавриды любили ( как, впрочем, и сегодня наши алжирские колонисты ) укрываться за стенами крепости от набегов варваров. Таким образом, в тени этих стен, особенно если они стояли на берегу, удобном для приема кораблей, постепенно вырастали жилые кварталы нового города. Так появилась Алушта со своей собственной епархией и церквями, остатки которых еще можно было наблюдать несколько сот лет назад.

От некогда важного города сегодня остались лишь только груды бесформенных камней и редкие монеты, которые иногда обнаруживают татары, обрабатывая свои сады.

Что касается самой крепости, то от нее остались три разрушенные башни коричневого цвета, которые настолько слились с современными постройками, что для того, чтобы подойти к ним, надо в прямом смысле пересечь дворы и террасы нескольких домов или пройти по узким и грязным улочкам.