Первые упоминания о киммерийцах содержатся в эпосе Гомера «Там народ и город людей киммерийских, окутанный мглою и тучами», — говорит он в «Одиссее», описывая путешествие эллинов в Колхиду. Трагик Эсхил (VI-V вв. до н.э.) в комментариях к «Прометею» указывает, где именно находится та местность, в которой, по Гомеру, «непроглядная ночь распростерта над жалкими смертными»: «Ты придешь на Киммерийский перешеек на самых узких вратах озера, то есть Меотийского [Азовского моря]. Поэт разумеет Киммерийский Боспор, который служит дополнением Меотийского озера».

Пятью столетиями позднее Страбон (I в. до н.э. — I в. н.э.) упомянет в своей «Географии» некую гору «Киммерий», названную, по его мнению, так «по имени киммерийцев, некогда господствовавших на Боспоре». «Отсюда, — уточняет он, — называется Боспором Киммерийским [Керченский пролив] вся та часть пролива, которая прилегает к устью Меотиды». Мифы и поэмы, разумеется, не могут считаться совершенно надежными источниками, так как они являются произведениями поэтическими. Так же невозможно без оговорок принять на веру сообщения эллинских историков и географов, поскольку и сами эти науки в то время строились во многом на мифах. Для выяснения действительного ареала обитания киммерийцев, с точки зрения современных исследователей, следовало бы вначале выделить господствовавшую в Северном Причерноморье культуру «гомеровских» времен. В результате предпринятых в данном направлении поисков возобладало мнение, что с именем «киммерийцы» следует связывать кочевников, которые заселяли в IX-VII вв. до н.э. степи, расположенные к северу от полуострова.

Кроме изложенной версии существуют и другие, зачастую — взаимоисключающие, гипотезы. Иногда утверждается, будто племенной союз киммерийцев сформировался в районе Иранского плато, и что эти кочевники не жили в Северном Причерноморье. Полагают также, что само имя — киммерийцы — употреблялось в значении «подвижной отряд», и, следовательно, этноса «киммерийцы» никогда не существовало. Мы не рассматриваем каждую из этих теорий в отдельности, поскольку подобный разговор выходит за пределы рамок предлагаемых очерков.

Для Крыма рубежа поздней поры бронзового века — начала железного века археологическими исследованиями засвидетельствовано существование так называемой «кизил-кобинской» культуры. Ранние памятники этого круга восходят как раз к тому времени, когда складывалось ядро киммерийской культуры. Первые поселения кизил-кобинцев располагались вблизи скальных убежищ. Позднее их легкие жилища с плетеными из прутьев и обмазанными глиной стенами появились и в степных районах. Связанный с ними культурный слой обычно содержит следы перестроек, хозяйственные и зерновые ямы, очаги и другие материалы, свойственные оседлому образу жизни и скотоводческо-земледельческому укладу хозяйства. Таким образом, на землях полуострова и вне их жили как бы два разных народа. Совершенно очевидно, вместе с тем, что древние авторы по каким-то причинам не могли разделить эти племена и считали тех и других киммерийцами.

В VI в. до н.э. греки вошли в контакт с народом, который они называли таврами (Эллины называли по имени тавров и сам Крымский полуостров: Таврический). Геродот указывает в «Общем описании Скифии», что тавры заселяют «…страну, прилегающую к морю, гористую и выступающую в Понт [Черное море], … до так называемого Скалистого [Керченского] полуострова». На горы как ареал обитания тавров уверенно показывают и другие античные ученые. Подобные сообщения зачастую сопровождаются характеристиками обычаев этих племен: «Тавры — народ многочисленный и любят кочевую жизнь в горах; по своей жестокости они варвары и убийцы…». Яркое описание их нравов дает Геродот: «Тавры имеют следующие обычаи: они приносят в жертву Деве [Богине-Деве] потерпевших кораблекрушение и всех эллинов, кого захватят в открытом море, следующим образом: освятив жертву, ударяют ее дубиною по голове; … тела сталкивают с крутизны, а голову насаживают на кол; …живут они грабежами и войной».

Обсуждая проблему происхождения тавров, исследователи отмечали сходство между таврской и кизил-кобинской культурами, проявившееся в традициях производства лепной керамики, в близости типов погребальных сооружений и в некоторых других общих для них признаках. Вместе с тем, замеченному сходству будто бы противоречил разный уклад жизни кизил-кобинских и таврских племен, а равно — несовпадение ареалов распространения памятников того и другого круга. Загадочным казалось полное отсутствие археологических данных, которые бы указывали на существование собственно таврских памятников позднее V века до н.э. при том, что в письменных источниках имя «тавры» упоминается вплоть до эпохи средневековья.

Обращал на себя внимание и факт одновременного — с VII по V век до н.э. — существования этих двух, как бы различных, культур. Он даже рассматривался иногда как свидетельство проникновения тавров на полуостров из других районов, в частности, из Восточного Средиземноморья. Но эллины, которые еще только начинали заселять крымские берега, не знали другого местного народа, кроме тавров. Уже только по этой причине этноним «тавры» следует определенно связывать с выделенной в археологии кизил-кобинской культурой (Храпунов И. Н. Об этнической принадлежности кизил-кобинской культуры//Проблемы истории Крыма. Тезисы докладов научной конференции. Симферополь, 1991. С. 6-7).

В этнической истории народов, населявших Крым, все происходившее нельзя объяснить лишь миграциями, нашествиями и сменами одних демографических групп другими. По Страбону, «киммерийцев изгнали из страны скифы, а скифов — эллины». На самом же деле, культура любого из проживавших здесь народов не исчезала бесследно. Ближайшим примером тому является «скифизация» кочевников северо-причерноморских степей — киммерийцев. Они совершали в союзе со скифскими племенами и наравне с ними дальние походы в Иран и Сирию, а затем, передав последним многие из своих достижений, были постепенно ими ассимилированы. Крымские «киммерийцы» — носители кизил-кобинской культуры — вскоре также разделили судьбу своих современников. При этом какие-то остатки их племен, никогда не покидавших горы или вытесненных скифами из степных в горные районы полуострова, уцелели. Они и оставили нам феномен тавров.