Что до чеканки Феодосии времени Левкона II, то действительно создается впечатление, что без царской руки здесь не обошлось. Трудно сказать, что заставило правителя в сложной ситуации прибегнуть именно к помощи Феодосии, вспомнить о ее самостоятельных выпусках монеты в прошлом и выделить среди других городов: стремление противопоставить второй по величине и значимости город в государстве столице, пантикапейской общине? Должность архонта Феодосии? Неурядицы на западной границе его владений? Или особое положение ее в составе Боспора? Все может быть. Отсутствие источников не позволяет сказать что-либо определенное на этот счет. Но факт остается фактом: медные монеты Левкона, призванные вывести Боспор из денежного кризиса, и по номиналу, и по типологии необычайно близки феодосийской меди с головой Афины, горитом и палицей. Если бы феодосийцы захотели проявить строптивость, то вряд ли они стали бы в своем автономном выпуске подражать царю.
Впрочем, нужно отметить, что последняя феодосийская чеканка была недолговременной и не могла сыграть важной роли в экономике и стабилизации финансов государства. Гораздо более значимыми в этом отношении оказались выпуски Спартокидов, Пантикапея и Фанагории. По какой-то причине — то ли по решению центральной власти, то ли из-за собственного бессилия — Феодосия очень скоро прекратила выпускать свои монеты, И теперь уже навсегда.
Как и до присоединения к Боспору, феодосийский порт играл роль транзитного центра, через который Эллада обменивалась товарами с миром варваров. Феодосийцы снабжали привезенными издалека, боспорскими и своими собственными товарами живших поблизости аборигенов.
Значительное количество керамической тары гераклейского, синопского, фасосского, хиосского, в меньшей мере родосского, косского, херсонесского, боспорского производства принесли раскопки и разведки поселений у Айвазовского, Донской, Журавок, Новопокровки, на Биюк-Янышаре, Тепе-Оба. Основная масса импортной керамики приходится на IV—II вв., в большинстве случаев она составляет половину или даже более всех найденных керамических фрагментов. В погребениях керамики вообще мало, и все-таки части амфор гераклейских, синопских, фасосских раннеэллинистического времени донесли до нас раскопки могильника у Фронтового.
Обмен с варварами носил в основном натуральный характер, и тем не менее на сельских поселениях в округе Феодосии выявлено некоторое количество монет; для конца IV — первой половине III в. — главным образом пантикапейская медь мелких номиналов, ориентированная на внутренний рынок (собственно феодосийских монет пока только две — медь с головой Афины, горитом и палицей из поселений на Тепе-Оба и у Виноградного) [50]. Осуществивший поиск этих монет в частных коллекциях А. Гаврилов полагает, что к концу IV в. сельское население региона стало иногда использовать деньги в торговле с городом, например, при покупке ремесленных изделий или в розничной торговле (в пользу которой свидетельствуют фрагмент мерной ойнохои и каменная гиря из поселения у Новопокровки). Часть денег с поселений можно рассматривать как плату Спартокидов за службу воинам-наемникам, среди которых, вероятно, были фракийцы.
Присоединение Феодосии и всего Керченского полуострова к Боспору изменило политическую ситуацию в Восточном Крыму. Теперь соседом тавров на востоке стало не небольшое Феодосийское государство, а могучее Боспорское царство. Феодосия со своей округой превратилась в его пограничную область. Это должно было несколько сдерживать воинственный нрав аборигенов.
Часть скифов Керченского полуострова (вместе с феодосийцами) оказалась в составе монархии Спартокидов. В целом же скифские племена, полагают, пользовались относительной самостоятельностью и были связаны с боспорскими правителями союзными договорами: они свободно расселились по всему Восточному Крыму (открыто более 200 их неукрепленных деревень и множество захоронений), имели своих вождей, были вооружены и при необходимости оказывали военную поддержку боспорским царям.
Из приписанной Демосфену речи «Против Формиона» (XXXIV. 8) мы знаем о какой-то войне, которую пришлось вести Перисаду I со скифами. Речь датируется 327/6 г., значит, и война примерно этим временем. Секрет прочности и долговечности Боспорского царства не без основания видят в гибкой политике Спартокидов, сумевших создать взаимодействие и равновесие между двумя составными частями государства — греческими полисами и варварами.
Они не могли обходиться друг без друга: аборигены поставляли продукты сельского хозяйства и служили в войске, эллины обеспечивали их продукцией ремесел и вели широкие торговые операции [51].
Население государства было этнически пестрым. Это укрепляло связи между проживавшими бок о бок и входившими в единое политическое целое народами, способствовало взаимопроникновению их культур. Варварская верхушка и поселившиеся в городах представители местных племен приобщались к более комфортному эллинскому быту, с другой стороны, и греки испытывали влияние традиций туземного населения. Лепная керамика обычна на поселениях феодосийской хоры, немного есть ее и в городских слоях. Она более присуща варварам (хотя такую изготовляли и греки) — это может свидетельствовать о наличии местного этнического элемента среди жителей самой Феодосии.
И все-таки основной контингент горожан на Боспоре составляли греки. К Феодосии это может иметь, пожалуй, большее отношение, чем к другим городским центрам. Для ее курганного некрополя характерен греческий обряд кремации, а сопровождавший погребенных инвентарь носит чисто эллинский облик. Эти наблюдения М. Ростовцева, сделанные на основании не очень качественных раскопок феодосийских курганов в середине XIX в., подтвердили материалы исследований 70 — 90-х гг. XX в.