В феодосийской, как и вообще в боспорской, торговле IV в. роль Афин была первостепенной. Значение свидетельств Демосфена по этому поводу (XX. 31—33; XXXV. 31—32, 34—35) трудно переоценить. Благодаря ему известно, что пшеница, поступавшая морским путем с Боспора в Аттику, по количеству равнялась всему хлебу, привозимому туда из прочих мест, что Левкон даровал беспошлинность купцам, везшим хлеб из Пантикапея и Феодосии в Аттику, и, более того, право первоочередной погрузки судов, туда отплывавших.

«Посмотрите теперь, как же велика эта милость!», — восклицает оратор и поясняет: со всех купцов, везущих с Боспора хлеб, Левкон взимает пошлину в размере 1/30 стоимости товара; афинянам же, которые импортируют ежегодно 400 тысяч медимнов (16—17 тысяч т.) боспорской пшеницы, за счет отмены пошлины царь фактически дарит 13 тысяч медимнов в год.

В речи «Против Лакрита» рассказывается печальная и очень запутанная история о кораблекрушении. Судно, по словам Лакрита, ответчика в суде, направлялось из Пантикапея в Афины с заходом в Феодосию и было нагружено соленой рыбой, косским вином и кое-чем другим. Свидетель Эрасикл уточнил, что вина было 80 сосудов и оно предназначалось для какого-то феодосийца. Другой свидетель по имени Гиппий добавил к этому один-два сосуда шерсти, 11—12 сосудов соленой рыбы, две-три связки козьих шкур. Часть груза — вино и рыбу — предполагалось оставить в Феодосии и двигаться дальше к пункту назначения.

Таким образом, торговое судно направлялось из Пантикапея в Аттику через феодосийский порт, и это не воспринималось как нечто необычное. Подобного рода поездки не вызывали ни у кого удивления. Точно так же грузы шли из порта Феодосии в Аттику и наоборот.

Совершенно очевидно, что для боспорских правителей новый порт стал бесценным приобретением. Он расширял возможности царской хлеботорговли, а следовательно, увеличивал прибыли дома Спартокидов. Упомянутые Демосфеном 400 тысяч медимнов, отправлявшихся в Афины с Боспора, по мнению одних исследователей, не включали поставки хлеба из феодосийского порта (так как на его постройку пришлось затратить какое-то время), по мнению же других, составили постоянный ввоз в Аттику с учетом возможностей нового порта, приобретенного Левконом I38. Так или иначе, не с введением в действие феодосийского порта такого рода поставки должны были значительно увеличиться, ведь Спартокиды получили не только гавань Феодосии, но и плодородные земли ее хоры.

Сообщение же Страбона (VII. 4. 6) о вывозе Левконом 2 млн 100 тысяч медимнов (85—86 тысяч т.) пшеницы из нового порта в Афины только подтверждает данное предположение. Цифра у Страбона столь велика (2 млн 100 тысяч — в пять с лишним раз больше, чем 400 тысяч), что заставляет скептически воспринимав идею одноразовой посылки хлеба из Феодосии в Аттику, вызванной какими-то особыми обстоятельствами, и предполагает видеть в этом грузе всю экспортную пшеницу Левкона, поступившую из феодосийского порта к афинянам.

Можно согласиться с мнением В. Гайдукевича: «…окончательное присоединение Феодосии к Боспору и последовавшее затем переустройство ее порта для массового хлебного экспорта представляли собо^ совсем недавние события» [39] — недавние по отношению ко времени произнесения Демосфеном речи «Против Лептина» в народном собрании Афинского госудаоства, т.е. к 355 г. Если учесть, что Левкон умер в 354/3 (351/350?) г., то цифра в 2 млн 100 тысяч не вызовет недоумения.

Столько хлеба правитель Боспора вполне мог переправить через феодосийский порт, скажем, за десяток лет. Для одноразового вывоза эта цифра кажется невероятной: во-первых, как отмечал В. Блаватский, чтобы вырастить только пшеницы, нужны территория, превышающая размеры всего Боспорского государства, и количество пахарей, слишком большое для Боспора [40]; во-вторых, взвывает сомнение возможность афинян в тяжелые для них времена оплатить такой ввоз соответствующим количеством товаров, деньгами или драгоценными металлами.

Вывоз хлеба в Аттику приобрел такие масштабы, что оказалось выгодным предоставить льготы афинским купцам, и правители Боспора отказались от взимания «тридцатой» с хлеба, экспортировавшегося в Афины. Льготами пользовались и некоторые другие торговые партнеры.

В свою очередь афиняне сочли возможным предоставить право беспошлинности правителям Боспора и членам их семей. Левкон и его последователи имели в Афинах постоянных торговых представителей, а на Боспоре можно было встретить аттических купцов и их агентов. Конечно же, многие посещали Феодосию и подолгу оставались там — ведь ее порт не уступал пантикапейскому. Некоторые иноземцы за услуги, оказанные царскому дому, пользовались на Боспоре особыми привилегиями, зафиксированными в надписях-декретах, относящихся к IV—III вв. Таким людям Спартокиды обычно жаловали беспошлинность, право приобретения земли и жилища на территории своих владении и проч. В одном из декретов, обнаруженном в Фанагории, восстанавливается имя «Феодосия» [41]. Если реконструкция документа верна, то, значит, упомянутый в нем иностранец приобретал ряд привилегий на всей территории Боспорского государства, включая недавно присоединенную Феодосию.