При благосклонном невмешательстве городских властей, при дружной согласованности в действиях вышеперечисленных мародеров, паломники обдирались до последней копейки, до последней рубашки. Об этом говорилось открыто, но удержать всю эту массу, жаждавшую разбогатеть, не было никаких средств, ибо им покровительствовали свыше. Даже больше, торговля велась, у стен самого Карантина, где паломники проходили дезинфицирующие процедуры.

Растлевающее влияние на те же слои оказывали и иностранные хлебные компании по закупке зерна на Юге России, как торговые лома Дрейфуса и лр. Обмануть крестьянина, запугать его и подешевле скупить хлеб считалось делом весьма обычным. Эта прослойка населения города просиживала днями в кофейнях, гостиницах, толкалась на рынках и в порту и делала свое дело уверенно и смело.

Каждый приезд мусульманских паломников способствовал появлению нового «нувориша». Это выражалось в открытии новой лавки или магазина, часто в пристройке дома. Каждый урожай или неурожай хлебов вызывал появление крупного экспортера, владельца судна, крупного денежного вкладчика в один из банков. И не нужно удивляться, что небольшой городишко, каким являлась Феодосия, имел значительно больше кофеен, чем имели их соседние города. Кофейня — это не только место кейфа на Востоке, т.е. отдыха, но это клуб, биржа, редакция изустной газеты, где узнаешь вместе с политическими и иными новостями еще и цены на хлеб, на табак.

Революция уничтожила кофейни, а если не уничтожила окончательно, то заставила их посетителей говорить по-иному и действовать в другом направлении. Отдавая дань разноэлементности феодосийского населения, наряду с кофейнями были и русские трактиры с половыми и «машинами». Много кофеен было по Приморской и Итальянской улицам, на всех базарах. Из трактиров я помню трактир Семенова, где любили кутить матросы с приходящих в порт судов. Этот мужичок дал своим дочкам гимназическое образование.

Функцию восточного клуба исполняли и так называемые харчевни. Их было не меньше, чем кофеен. Владельцами кофеен были армяне и греки, а харчевни принадлежали большей частью туркам. Они же владели пекарнями и кондитерскими. Существовал целый харчевный ряд. Покосившиеся здания и до сих пор стоят незыблемо. Они расположены на бывшем центральном базаре и начинаются от дверей первого по счёту пассажа и идут перпендикулярно Константиновской улице. Крупные арматоры и экспортёры, а также дельцы совершали свои операции в ресторанах Центральной и Европейской гостиниц, ресторане городской ратуши и на фонтане Айвазовского.

В разные годы своей жизни я усердно посещал кофейни, харчевки, а впоследствии и рестораны. Память сохранила мне разнообразные картины тех уголков прошедшей жизни, которым нет возврата и которые постепенно начнут исчезать из памяти феодосийцев. Вот несколько зарисовок с натуры. Жаркий летний день. Палящий зной не даёт вздохнуть полной грудью, губы пересохли. Хочется присесть где-нибудь в тени. Вы только подумали об отдыхе, и к вашим услугам открыты двери всех кофеен, приятный запах жареного кофе, звуки «костяшек», бросаемых по столу, и приглушённый говор восточных языков.

Я вхожу в кофейню. В обширной накуренной комнате полумрак. Жалюзи снижены, приятная прохлада освежает всоптевшее лицо. За многочисленными столиками сидят рыбаки, анатолийские турки, привезшие фрукты. С ними уже шепчутся феодосийские дельцы. Много армян, греков, татар. Одни пьют кофе, другие играют в домино или в распространённую на Востоке игру «нарды», третьи сосредоточенно курят кальян. Все спокойны, медлительны в движениях. Никто не суетится, не кричит.