«Курганы на высотах, прилегающих к морю»
В семнадцатом кургане, расположенном на берегу моря, близ рыбного завода, имевшего насыпь около 20 саженей [42.6 м] в окружности и 1% аршина [=0.9 м] высотой, на материке «также ничего не оказалось».
«Сверх того, на этой же местности приступлено к раскопке боковых частей одного большого кургана, разрытого посредине, в прежнее время, которая еще не окончена», — докладывал А. Е. Люценко [189].
Помимо описей находок [190], до нас дошла «Опись рисункам, следующим к описанию раскопок», с припиской рукой В. Г. Тизенгаузена карандашом: «предоставлены г. Медведевым [министру императорского двора и уделов. — И. Т.] графу В. Ф. Адлербергу и куда девались, неизвестно».
«1. Вид местоположения кургана, в котором Айвазовским в 1853 г. были найдены золотые вещи,
2. Рисунок с планом и разрезом каменного склепа, открытого в четвертом кургане.
3. Эскиз с изображения, сделанного красками на крышке кипарисовой шкатулки, найденной в
упомянутом склепе» [191].
В делах ООИД также сохранился рукописный каталог открытых раскопками 9 октября —14 декабря 1856 г. А. Е. Люценко памятников, хранившихся в Феодосийском музее (на французском языке) [192], предваряемый рапортом Е. Ф. де Вильнёва в ООИД № 3 от 10 февраля 1858 г. [193]
|
Тут можно узнать про дельфинарий Коктебель, популярное место отдыха в Крыму. |
***
Я уже неоднократно подчеркивала, что материалы раскопок первой половины — середины XIX в., проводившихся на государственные средства, субсидии меценатов и по заданиям Одесского общества истории и древностей и Русского археологического общества, до сих пор практически не введены в научный оборот. И это несмотря на то, что большинство полевых отчетов сохранилось в ряде архивов в подлинниках и копиях, причем нередко в сопровождении иллюстрации [194].
Последующие поколения специалистов по археологии Боспора неоднократно критиковали методику археологических исследований той эпохи, краткость рапортов о раскопках и зачастую подвергали сомнению достоверность приводимой ими информации. Однако, необходимо осознавать, что лапидарность отчетов зависела не столько от самих археологов, сколько от уровня развития науки того времени, «от несостоятельности правил и приемов, употребляемых тогда при раскопках, выработанных только впоследствии и, частью, от непосредственного начальства, которое не любило входить в мелочные подробности, сопровождающие каждое открытие, и требовало от производителя работ одних только драгоценных вещей» [195]
На мой взгляд, возможности полной реконструкции состава археологических комплексов, раскопанных в курганном некрополе Феодосии в 1851-1856 гг., мешает ряд объективных причин. В ту эпоху разъединение вещей из одного археологического комплекса являлось обычной практикой — наиболее ценные вещи по приказу царя отправлялись в Эрмитаж или оседали в частных собраниях, а менее значимые оставались в Феодосийском музее. Это стало причиной депаспортизации ряда памятников, поступавших в Петербург по кратким реестрам нередко спустя годы после исследований, что привело к неразберихе в их музейной каталогизации.
Последнее обстоятельство до сих пор порождает путаницу в отнесении того или иного предмета к определенному погребению. Задержки в отправке артефактов в столицу объясняются нежеланием местных властей и антиквариев расставаться с памятниками, составлявшими гордость Феодосийского музея древностей, который являлся обязательным пунктом при посещении Феодосии для всех путешественников. Реконструкции комплексов мешает и неопубликованность большинства вещей из раскопок 1851-1856 гг., хранящихся в Эрмитаже и Феодосийском музее древностей, на современном научном уровне. По моему убеждению, одной из важнейших задач науки является полная публикация материалов исследований курганного некрополя Феодосии конца V — начала III в. до н. э. на склонах г. Тепе-оба, открытых в эпоху детства классической археологии.