Несмотря на все усилия ООИД и Е. Ф. де Вильнёва, финансовое положение музея стало ухудшаться, что поставило вопрос о самом его существовании. Новороссийский и бессарабский генерал-губернатор П. Е. Коцебу довел до сведения ООИД указ императора Сенату от 27 мая 1864 г. о прекращении с 1863 г. «отчисления из податного крымско-татарского сбора по 43 коп. с души на устройство Крымского полуострова». Решением Государственного Совета «расход, производившийся из татарского сбора на содержание сторожа при Феодосийскому музеуме и на приобретение древностей, по 100 руб. в год» был прекращен, а «музеум» решено «предоставить… перевесть в Керченский или же передать Одесскому обществу истории и древностей» [158]. Таким образом, музей перестал получать пособие из казны, так как властями Новороссийского края предполагалась его передача в Одесский или Керченский музей, которая, к счастью, не состоялась.
В Феодосии нашелся местный меценат, городской голова, купец Самойла Крым [159], который обратился к начальству Таврической губ. с просьбой передать музей в его ведение, на что П. Е. Коцебу дал свое согласие и поставил об этом в известность ООИД отношением от 10 сентября 1864 г.: «…Так как Феодосийский музеум, устроенный на пожертвованные обществом г. Феодосии деньги, составляет принадлежность общества и существует там уже более 50 лет, то он полагал бы справедливым оставить оный в Феодосии в ведении его головы; потребный же на наем сторожа для музеума расход Крым принимает на свой счет, впредь до выбытия его из настоящей должности головы, а в случае неприятия сего расхода его преемником, Крым обязывается принять таковой на свой счет навсегда» [160].
|
Dacia club. |
Ранней осенью 1864 г. Н. Н. Мурзакевич был командирован в Феодосию для совместной с Е. Ф. де Вильнёвым проверки фондов музея и ревизии памятников, приобретенных на отпускаемые обществом с 1850 г. средства [161]. Несмотря на постановление ООИД от 14 июня 1851 г. проводить ежегодную ревизию расходов хранителя, она стала первой проверкой после 1853 г. Б делах архива общества сохранился документ, написанный рукой Е. Ф. де Вильнёва в 1849 году («Ведомость Феодосийского музея на 5 августа 1849 г.»), т. е. на момент принятия хранителем его дел [162]. При ревизии Н. Н. Мурзакевич рапортовал обществу, что «все предметы древности и монеты, по описи, доставленной обществу в 1858 г., находятся в наличности», а с момента начала финансирования музея обществом (1850 г.) с целью «приращения музея местными древностями приобретено монет: золотых 3, серебряных 22, медных 573 (около 400 стертых); кроме того, до 32 арабских и еврейских надписей из Эски-Крыма, и других мелких предметов. Феодосийский музей как собственность города следует оставить в Феодосии. Да и нет настоятельной надобности в его уничтожении или раздроблении» [163].
Таким образом, за 16 лет Е. Ф. де Вильнёв увеличил коллекцию музея в несколько раз, причем не только нумизматическими, но и лапидарными памятниками {генуэзскими, арабскими, турецкими, еврейскими) [164].
Большую тревогу Н. Н. Мурзакевича вызывало здание музея, размещавшегося со дня основания в «старой, небольшой турецкой мечети, находящейся в соседстве с обывательским домом, хозяин которого, пристроив к стене мечети свою стену, закрыл окно одно из четырех верхних, дающих необходимый свет. Обстоятельство неудобное относительно света и вредное для музея, в случае пожара. Хранящиеся древние обломки и надписи поставлены на деревянных скамейках, частью стоят на полу, что крайне неудобно не только для чтения надписей, но и для простого осмотра. Небольшое количество монет эллинских, римских, византийских и других, сколько по неимению ящиков, столько из предосторожности, чтобы оные не могли быть похищены, хранятся в квартире заведующего музеем» [165].
Н. Н. Мурзакевич в своих донесениях начальству постоянно пропагандировал создание провинциальных музеев: «Чем больше будет в государстве частных музеев, тем легче и скорее разовьются в народе научные сведения и изящный вкус. Необходимо только, чтобы музеи были в порядке, заведующие оными были знающими свое дело и не тяготящиеся частым посещением публики. Б том однако положении, в каком теперь находится, Феодосийский музей оставаться не должен. Его необходимо сделать, во-первых, постоянно доступным для публики, для чего необходимо, чтобы заведующий музеем жил постоянно в городе, а сторож неподалеку от музея, и, во-вторых, произвесть необходимые внутренние переделки, не очень дорогие», — писал он в ООИД 6 октября 1864 г. из Керчи [166].