страница_49

Параллельно работу по копированию лапидарных памятников осуществлял директор Керченского музея древностей А. Б. Ашик, который 20 февраля 1847 г. уведомил ООИД, что по поручению князя М. С. Воронцова он занялся составлением «полного и систематического собрания палеографических памятников Воспора Киммерийского» и просил сочленов позволить посвятить свой труд Одесскому обществу, причем ООИД постановило оказать ему «пособие» [17].

Если начинание ООИД об издании корпуса античных надписей Северного Причерноморья, инициированное Н. Н. Мурзакевичем, осталось неосуществленным и частично реализовалось лишь в серии статей Н. Н. Мурзакевича, П. В. Беккера, Ф. К. Вруна и др. в «Записках» ООИД, то труд А. Б. Ашика «Воспорское царство» [18], напротив, был вскоре опубликован и включил большинство известных на то время над писей Боспора — часть переиздана из корпуса А. Бека, из публикаций и рукописей Е. Е. Кёлера, И. А. Стемпковского, И. П. Бларамберга, П. И. Кёппена, Ф. Дюбуа де Монпере и др., часть издана впервые.

Однако задачу издания полного свода севернопричерноморских древних надписей Одесское общество было выполнить не в силах из-за недостаточного уровня развития эпиграфики в то время и отсутствия кадров подготовленных специалистов, так как русское антиковедение, медиевистика и востоковедение первой половины — середины XIX в. еще не было подготовлено к созданию такого обобщающего фундаментального труда [19].

Древности Феодосии заинтересовали и столичных антиквариев — членов основанного в 1846 г. Санкт-Петербургского археолого-нумизматического общества (с 1851 г. — Имп. Русского археологического общества) [20]. По его поручению летом 1848 г. Феодосию и ее музей посетил один из создателей отечественной археологии, основатель СПбАНО и МАО, инициатор проведения всероссийских археологических съездов, тогда 23-летний граф А. С. Уваров (ил. 174) [21].

Проехав через Одессу, молодой археолог познакомился с Н. Н. Мурзакевичем, который дал ему письменное наставление — «Меморандум». В этом документе секретарь ООИД обратил внимание молодого путешественника на наиболее примечательные археологические объекты Крыма [22]. В архиве графа сохранилось описание феодосийского собрания на французском языке — копия описи И. И. Граперона, где ошибочно сказано, что музей основан в 1813 г. Документ включает перечень мраморов, греческих и генуэзских надписей (всего 50 номеров), а также описание 39 экспонатов, выставленных в витрине, в том числе ваз, терракот и других небольших предметов, золотой «медали» и 38 серебряных монет [23].

В своем наставлении Н. Н. Мурзакевич просил А. С. Уварова снять рисунки с памятников музея, среди которых большинство неизданных, и разузнать, «куда девались монеты Граперона» [24]. В путевых заметках графа отмечено, что в музее имеется «каталог вещам, оставшимся после Граперона, но, кроме того, есть несколько других» [25]. В личном фонде А. С. Уварова хранятся и другие материалы о Феодосии и ее древностях, вошедшие в шестую главу неизданного второго тома «Исследования о древностях Южной России и берегов Черного моря» (1855) [26].

Другой действительный член и основатель СПбАНО-РАО Э. Г. фон Муральт [27] (ил. 175) на заседании 15 октября 1851 г. «сообщил исследования свои об истории и местоположении древней Феодосии, приготовленные им для записок общества» [28]. 5 февраля 1853 г. он же предложил вниманию сочленов «Очерк древних местностей восточного берега Крыма от Феодосии до Понтикапеи», предназначенный для издания в трудах общества [29]. Позднее Э. Г. фон Муральт издал статьи о Феодосии и древних валах в ее окрестностях и о генуэзских колониях на Черном море [30]. В первой статье автор подробно анализирует свидетельства древних авторов, эпиграфических памятников, вошедших в корпус А. Бека, и известных в то время монет о названиях города и его местоположении, времени вхождения в состав Боспорского царства, при Левконе I ставшем главной торговой факторией Боспора [31].

Согласно Муральту, древний вал и ров, следы которых существуют и поныне, был построен при Левконе I и проходил через селения Хаджи Кале, Сарыкёл-Тареке, Кёрпич, Шебан-Порпач, т. е. от Феодосии до полуострова Зенона (Зенонов Херсонес), и отделял европейскую часть Боспорского царства от земель тавро-скифов для защиты сельскохозяйственной территории от нападений варваров. Вывоз хлеба в Афины при этом царе составлял главную статью экспорта Феодосии и других соседних городов Боспора — в год вывозилось до 2100000 медимнов зерна.

Действительным членом СПбАНО-РАО и ООИД являлся сотрудник Комиссии для исследования древностей князь А. А. Сибирский [32] (ил. 176), руководивший раскопками феодосийских курганов в 1852 г. Главной страстью князя как коллекционера и исследователя являлась нумизматика Боспорского царства [33], в том числе очень редкие в то время монеты Феодосии — в его собрании хранился единственный триобол, найденный им при раскопках некрополя Феодосии (см. гл. 5). Ряд феодосийских монет попал в собрание князя В. В. Кочубея [34] и был описан действительным членом СПбАНО и хранителем Эрмитажа Б. Б. Кене (ил. 177) [35].

Соломон Бейм, старший газан общества караимов в Чуфут-Кале, член-сотрудник Имп. Русского географического общества, обратился в Имп. Археологическое общество в Петербурге с письмом о необходимости изучения «еврейских» (караимских) памятников Крыма и предлагал свое содействие в их изучении, «изъявляя готовность исполнять и другие ученые поручения общества касательно древностей этого края».

Он констатировал, что «Крымский полуостров, столь важный в археологическом отношении, доселе еще не вполне исследован и скрывает в себе многие, еще мало или даже вовсе неизвестные ученому миру древности. Эллинские памятники Тавриды уже большею частью приведены в известность; но здесь остаются еще памятники другой эпохи и другого народа, которые известны только по слухам или по кратким известиям, а не изданы надлежащим ученым образом. Я разумею сохранившиеся в Крыму еврейские памятники и надгробные надписи, имеющие высокий интерес исторический.

Если Археологическому обществу угодно иметь описания и верные снимки с этих памятников, а равно и с других, какие я могу иметь случай исследовать по жительству моему в Чуфут-Кале и частным поездкам по Крыму, то я вменю себе в особую честь быть полезным обществу, по мере моих сил и способностей, и готов исполнять всякие поручения, которые оно на меня возложит» [36].