Но решение А. Ф. Ланжерона о закреплении права на находки керченских древностей за частным лицом — Н. П. Румянцевым — вызвало непонимание и недовольство как в правительственных кругах, так и у некоторых влиятельных чиновников Новороссийского края, в том числе у феодосийского градоначальника Н. И. Перовского. Поводом к такой реакции стало случайное археологическое открытие близ Керчи. Речь идет о богатейшем погребальном инвентаре вскрытого матросами керченской транспортной флотилии на рубеже 1820-1821 гг. «царского» кургана Патиниоти (середина IV в. до н.э.), который был оценен в огромную сумму от 6 до 7 тысяч рублей.
Погребальный комплекс из-за недосмотра П. Дюбрюкса был фактически расхищен его первооткрывателями. Но некоторые вещи, «украденные» моряками Черноморского флота при выемке камня в этом кургане, П. Дюбрюксу удалось собрать для Н. П. Румянцева. Основная часть находок, по настоянию херсонского военного губернатора, была отправлена командиром керченской транспортной флотилии Н. Ю. Патиниоти в Одессу к А. Ф. Ланжерону и издана в Париже И. П. Бларамбергом [74]. Это археологическое открытие, наряду с находкой Тмутараканского камня в 1792 г., получило широкий резонанс в общественных кругах России, которое смогло затмить лишь открытие другого «царского» кургана близ Керчи — Куль-Обы в сентябре 1830 г. [75]
22 марта 1821 г. феодосийский градоначальник Н. И. Перовский с возмущением писал министру народного просвещения князю А. Н. Голицыну о грабительских раскопках в Крыму, призывал запретить деятельность П. Дюбрюкса и предлагал собрать открытые памятники в Феодосийском музее древностей, привлечь внимание правительства и ученых к древностям Керчи и начать проведение археологических раскопок «последовательно и со знанием дела». Вот полный текст этого письма в русском переводе:
|
По материалам http://13stroy.ru/publ. |
Мой князь.
Осмеливаюсь рассказать для Вашего сведения о некоем обстоятельстве, которое, хотя и чуждо моему положению, очень интересно, чтобы я не подумал о своем долге предоставить его Вашему разумению. Я нахожусь неподалеку от Керчи, чьи окрестности были театром стольких интересных событий в истории. Все равнины и склоны, окружающие этот город, покрыты курганами, скрывающими драгоценные останки. До сегодняшнего дня правительство не уделяло им никакого внимания, и порой случай, порой каприз некоторых лиц приводили к извлечению очень любопытных вещей, каковые и доказывают определенно, что если бы эти исследования велись последовательно и со знанием дела, они дали бы самые удовлетворительные результаты.
С некоторого времени различные лица присвоили себе право вести раскопки. Один из этих копателей некто дю-Брюкс, не обладающий никакими познаниями; полагаю, что он получает от правительства 300 руб., кроме того, канцлер князь Румянцев дает ему, полагаю, 1000 руб. с условием, что все, что он найдет, должно быть послано ему. Этот человек не удовлетворяет ни правительство, ни канцлера, и способ, каким он ведет свои поиски, ничего не обещает.
Другие идут по его следам, и в итоге эти драгоценные останки древности, которые могли бы бросить свет на историю и привлечь внимание мира, разрушены и разбросаны с вандализмом, оскорбительным для просвещенного века и нации. Недавно матросы, добывая камень, открыли склеп, который по тому, что там было найдено, не говоря о том, что было унесено, обещает быть захоронением какого-то важного персонажа, ибо золотые остатки, ставшие известными публике, достигают реальной стоимости от б до 7000 руб.
Разные эмблемы, очень хорошо сохранившиеся, могли бы помочь в исторических исследованиях; посудите, мой князь, как интересно было бы сохранить этот склеп с его гробом в не прикосновенности, сделать с него корректный рисунок и, наконец, поместить то, что там было самым примечательным, в Феодосийский музей, предназначенный императором, им самим, хранить то, что могло бы обнаружиться любопытного в этой стране.
Вместо этого каждый поучаствовал в наживе, под конец морской офицер, под чьим командованием находятся эти матросы, отослал то, что сумел собрать, графу Ланжерону, так что были разрушены даже следы памятника, который по всему обещал быть крайне интересным. Так ли, мой князь, поступают при раскопках Помпеи и Геркуланума? И почему бы не привлечь внимание ученого мира и всеобщий интерес к этому месту, которым мы владеем?
Если бы Вы сочли бы по случаю, мой князь, уделить некоторое внимание тому, что я имел честь Вам представить, и если бы Вы захотели принять какие-то меры, дабы в будущем эти интересные для просвещения остатки более не стали бы добычею невежества и корысти, я был бы счастлив исполнить Ваши распоряжения по этому поводу, и могу Вас заверить, что это делалось бы со всей заботой и вниманием, которых заслуживает предмет.