Оставшись не у дел, С. М. Броневский продолжал думать о развитии и процветании ставшей ему родной Тавриды. Так, Г. В. Гераков записал свои впечатления о записке Броневского «О южном береге Крыма», представленной таврическому гражданскому губернатору А. Н. Баранову: «Отлично написано, красноречиво, логически, умно, дельно; мало у нас таковых писателей! В конце сих мыслей Броневского сказано почти так: когда все выполнится по его обдуманному предположению, тогда явится фруктовый сад на 250 верстах, достойный величия и славы России» [64]. Только при руководстве Новороссийским краем М. С. Воронцова многие из идей С. М. Броневского были претворены в жизнь.
12 апреля 1823 г. С. М. Броневский был избран действительным членом Общества истории и древностей российских при Московском университете (МОИДР) [65], несколько ранее — членом Казанского общества любителей словесности. В письме председателю МОИДР А. А. Писареву от 7 сентября 1823 г., рассуждая о своих возможностях содействовать целям общества, Броневский предложил свои услуги в описании древностей причерноморских музеев:
«…Желал бы… лететь за славой по указанному Вами пути; к сожалению нахожу, что у меня крылья подрезаны. Лестные виды, вами представленные, возбуждают всю мою ревность и самолюбие, но в то же время они осложняются препятствиями, которые на сем пути встречаются, первое, недостаток моих сведений в таком деле, в коем я только охотник, любитель, ученик. Второе, недостаток моих способов; ибо я имел не более 2-х тыс. рублей дохода с некоторыми долгами, для расплаты с коими я продаю единственное мое имущество, сад, разведенный мною близ Феодосии, не могу делать разъездов для проверки на месте описаний разных предметов древности, рассеянных в Новороссийском крае. Притом нужно иметь искусного рисовальщика; это опять новая издержка. Если бы вместе с охотою судьба доставляла и средства, я был бы самый усердный исполнитель желаний и предположений общества.
Желал бы заняться ближайшими ко мне предметами: Феодосийским музеумом и керченскими древностями, и доставить обществу полную опись. Но мертвое объяснение на письме не удовлетворяет воображению любителей древности: нужны рисунки. Вот опять непроходимое препятствие!
-Рекомендую почитать качественные советы по ремонту в квартире здесь: http://gderemont.com/-
У нас художники так же редки, как в степях плодовитые деревья. Я буду стараться преодолеть сие препятствие, пользуясь случаем, сколько от меня зависит. Касательно керченских древностей я менее буду заботиться, потому что г. Кёппен в книге своей [66] объявил, что он имеет в руках своих журнал г. Дюбрюкса, и намерен его издать в свет, вероятно, с рисунками [67]. Николаевский музеум действительно заслуживает внимания» [68].
Броневский сообщил сочленам в Москву, что он знаком с смотрителем Депо карт в Николаеве, капитан-лейтенантом И. М. Будищевым, которому собирался писать. «Если нужно, обращусь с просьбой к адмиралу Грейгу, коего знакомством и благорасположением я также имею честь пользоваться. Во всяком случае я употреблю все мои силы и старания, чтобы не быть праздным членом общества, которое удостоило меня принять в свое сословие» [69].
На заседании МОИДР 30 октября 1823 г. письмо «генерал-майора» С. М. Броневского «касательно описания его Феодосийского музея» было заслушано и «принято к сведению» [70]. В осуществлении замысла представить МОИДР описания собраний севернопричерноморских музеев С. М. Броневскому помог случай, очем он сообщил председателю общества А. А. Писареву 16 января 1825 г.
«Милостивый государь Александр Александрович!
В то время, когда я находился в отчаянии о моей бесполезности [как действительного члена МОИДР. — И. Т.], приехавший сюда иностранец г-н Тетбу [71], любитель изящных искусств, особенно рисованьн, привел меня в возможность своею добродушною благосклонностью исполнить хотя некоторую часть моих обязанностей перед обществом, доставлением Вашему Превосходительству прилагаемых рисунков лучших вещей Феодосийского музеума. Они завернуты в трубку вместе с описанием и адресованы на ваше имя в виде посылки. Я должен сказать, что касательно верности и точности рисунков, нельзя достигнуть большего совершенства; они изображают подлинные предметы с таким удачным сходством, как искуснейшая портретная живопись.
Г-н Тетбу по просьбе моей назначил размер всех срисованных вещей в французских футах и дюймах, и надписи списал сколько можно вернее, так что ученые люди в отдаленнейших местах могут делать свои догадки и заключения о содержании оных. Прошу принять сие начало с благосклонным вниманием. Я буду стараться, пользуясь случаями, и впредь доставлять некоторые сведения о достопамятностях здешнего края. С искренним почтением и совершенной преданностию честь имею быть. Милостивый государь! Вашего превосходительства Покорнейший слуга Семён Броневский, Феодосия, 16 генваря 1825» [72].