Однажды ранним прохладным утром я наблюдал за тем, как работает татарин. В другое время суток он, обычно, курит и спит. Случай привел меня в кузницу, где я присутствовал при работе татарина-кузнеца. Все его инструменты уменьшены в размерах с целью максимального облегчения труда: передо мною – миниатюрные кузнечные меха, небольшая наковальня и такой же молот. Сидя на корточках с трубкой в зубах, татарин подковывает быка, лежащего на спине с завязанными длинным кожаным арканом копытами, который терпеливо ожидает окончания работы кузнеца.
В другом квартале я заметил одну из татарских, так называемых, затворниц, которая, вероятно, воспользовавшись малолюдностью на улице и, возможно, глубоким сном своего отца, спокойно беседовала со старой цыганкой… В России существует целая республика цыган, которым абсолютно безразличны политические потрясения; ничто не может помешать их существованию.
Старуха, придерживая красавицу за руку, что-то говорила ей на ухо. Казалось, цыганка полностью завладела вниманием молодой татарки, и последняя даже не замечала, что ее легкие прозрачные одежды привлекают внимание иностранца. Все лицо красотки просто озарено радостью. Видно, что беседа доставляет ей большое удовольствие. Но вот она поворачивает голову, замечает меня и бросается назад в дом, громко захлопнув за собой дверь.
Роль, которую я сыграл в этой истории, итак не отличалась благовидностью, но все изменилось к худшему, когда цыганка, в бешенстве от того, что ей , вероятно, еще не заплатили, набросилась на меня с проклятиями. В ответ я заметил, что никому не запрещено гулять по улицам, однако яростная атака цыганки все же вынудила меня быстро ретироваться.
Этот незначительный эпизод навел меня на мысль о том, что или татары очень суеверны, или молодка имела в лице цыганки терпеливого и полезного посредника в ее нежной страсти.
Я поделился своими мыслями с одним немцем, живущим в Крыму уже долгое время; и он подтвердил мои предположения, утверждая, что татары никогда не предпринимают никакого решительного шага без консультации с прорицателем. То, что меня сильно удивило, уже давно является национальной привычкой у татар.
Расстояние от Акмечети до Бахчисарая – тридцать верст. Я огорчился, вновь оказавшись в степи, которую, как мне казалось, я навсегда покинул. Однако луга, островки деревьев и ручейки вселили в меня надежду. Едва я отклонился от главной дороги, как сразу же попал в живописную долину и так и не смог решить, что мне там больше всего понравилось: то ли красота местности, свежесть и прозрачность родниковых вод, буйство растительности, изумруд лугов, то ли огромные гроздья винограда, вековые деревья под сенью гор, аккуратные огороды и богатые мирные деревни.
Желание сократить насколько это возможно, описание многочисленных деталей этого путешествия не позволяет мне рассказать абсолютно обо всем. Если бы я начал описывать каждую долину, каждую деревню, если бы я начал распространяться на тему о счастливой жизни землевладельцев и о богатстве, которое приносит им плодородная земля, то мне пришлось бы написать целые тома книг. Позже я все-таки подробнее остановлюсь на ошибках местного населения при выращивании винограда и производстве вина.
Перед тем, как достичь Бахчисарай, мы пересекаем Альму. Летом – это обычный ручей, а в период дождей и таяния снегов – очень опасный, бурный поток. Берега Альмы просто очаровательны, а вода в ней прозрачна и чиста. Эта река, главным образом, орошает следующие деревни: Шакул, Альма, Шик, Кермен, Азек, Когкар, Марксан и Бивлиюк.
Именно в альминских лугах крымские ханы собирали ароматное сено для своих лошадей. Конечно, его запах можно ощутить только лишь в период покоса травы.
Бахчисарай как бы упрятан в долине. Перед взором путешественника он открывается довольно внезапно во время мягкого спуска с горы…