На следующий день в шесть часов утра Сиртар появился у меня во дворе. Он держит за узцы две красивые лошади. Мою гнедую зовут Бианко. Это крупное животное, копыта которого так же устойчиво упираются в горную породу, как вагонное колесо в рельс. Лошадь моего гида зовут Диамант. Это абсолютно белое создание настолько грациозно, что просто хочется его поцеловать.

«Это дамская лошадь», — поясняет Сиртар. Кто бы сомневался!

Запрыгнув в седла, мы рысцой отправляемся в путь по белой Симферопольской дороге. Надо заметить, что сидеть на татарском седле при беге рысцой — это как будто сидеть на свае. Татарское седло представляет собой твердую, как дерево, кожаную подушку. Когда ее туго привязывают к спине лошади, посредине этой подушки образуется глубокая складка. Во время бега рысью ездок, естественным образом, скатывается в это углубление и прыгает на нем, как топор дровосека, наносящего удары по одному и тому же месту. Впрочем, чтобы не уронить свое достоинство в глазах Сиртара, я стойко следую за ним, а когда его лошадь переходит на шаг, благодарно улыбаюсь ему.

Мы проехали уже четыре километра по Симферопольской дороге, которая сначала шла по прекрасной тополиной аллее, а затем среди богатой растительности садов и виноградников. После этого мы свернули с главной дороги на ведущую к северу каменистую колею. По мере нашего подъема справа от нас открывается небольшая долина, получившая свое название от горы Демерджи.

Именно отсюда мы созерцаем ее импозантный профиль. Кажется, что эта мощная, скалистая масса, постоянно подвергаемая выветриванию с вершины до самого ее основания, все время ищет точку своего равновесия. Результаты этого разрушения частенько приобретают очень живописный вид. На каждом шагу здесь можно разглядеть то внутренности храмов, то разрушенные крепости, то что-то похожее на затонувший корабль, на скамьи амвона, на огромные органы с гранитными трубами, на сверкающие дароносицы, на опрокинутые скульптуры и, даже, на то, что здесь называют бюстом Екатерины Второй, хотя лично мне это больше напоминает госпожу Лимузэн (речь идет о маркизе де Помпадур, любовнице Людовика XV-ого, прозванной госпожой Лимузэн из-за ее огромных владений, расположенных в провинции Лимузэн, от переводчика).

У подножья этой горы расположена маленькая татарская деревня, также получившая имя Демерджи. Издалека деревенские домики с трудом различимы на фоне разрушенных скал, и то только благодаря то там, то сям появляющимся дверям и окнам.

Как же надо дорожить этим куском засушливой земли, чобы постоянно подвергать свою жизнь опасности, проживая здесь и часто слыша в ночи, как очередной кусок горной породы обрушивается где-то поблизости!

Жара становится невыносимой, а огромное серебристое облако, появившееся среди гор, заставляет меня опасаться грозы.

Позади нас Алушта становится миниатюрной. Ее тополя похожи на маленькие, темные запятые. Из-за горячего, тяжелого тумана море теряет свою привлекательность. Его спокойная, белесая поверхность похожа на студень, превращающий маленькие лодочки в крупных мух, попавших в сладкий сироп. Из-за крутых перепадов тропы наши лошади находятся в постоянном напряжении. Частенько их ноздри касаются земли, а задние копыта упираются в камни, как стальные шатуны. На этих высотах каждый стук копыт отдается эхом.

Время от времени мы проезжаем колючую изгородь маленького садика, где вокруг двух или трех фруктовых деревьев произрастает табак. Вскоре мы достигаем абсолютно пустынной зоны, где наши лошади ступают по свежему травяному ковру среди кустов можжевельника, чахлого бересклета и альпийской карликовой ивы. Свою первую остановку мы делаем на маленькой площадке у источника, протекающего среди цветков фиалки и гиацинта. Утолив жажду, мы закуриваем сигареты и чувствуем некоторое стеснение оттого, что будучи еще вчера чужими друг другу, сегодня мы оказываемся в такой близости друг от друга.