Токтар-Азим – это довольно часто встречающийся тип баловня судьбы, глубоко убежденного в том, что он заслужил такую участь. Маленький, толстенький, он давно позабыл, судя по его безмятежно улыбающемуся лицу, о том, что такое суматоха дней. Это один из тех, кого Иисус забыл упомянуть в своей проповеди: блажен тот, кто регулярно молится и вовремя питается. Проследовав за ним, я, наконец, попадаю во дворец.

Это удивительное строение состоит из двухсот комнат. Сейчас в них отсутствует мебель в связи с какой-то семейной судебной тяжбой. Поэтому все эти просторные, светлые помещения не представляют для нас особого интереса, за исключением огромной столовой, отделанной дубом, с элегантным балконом для музыкантов. Столовая украшена семейными портретами и большим мраморным фонтаном, где журчит прозрачная вода.

Но, прежде всего, я должен упомянуть о восхитительной библиотеке, в которую ведет лестница, увешанная картинами. Это просторный зал, в котором от пола до потолка тянутся нескончаемые стеллажи, заставленные самыми редкими, самыми ценными книгами, включая шедевры французской литературы. При виде такой богатой коллекции всего лучшего, что создал человеческий дух, начинаешь сожалеть о том, что этим никто не пользуется, и что такой, как Токтар-Азим, является хранителем этого чуда.

Мне кажется, что просто кощунственно оставлять без посвященного служителя этот храм, наполненный всем лучшим, что создали гении человеческой мысли. И не без священного трепета я думаю о том, сколько материала для своих исследований и вдохновения для своих стихов могли бы почерпнуть здесь такие творцы, как Ренан (Жозеф Эрнест Ренан ( 1823-1892 ), писатель, философ, историк, филолог; от переводчика) или Копе (Франсуа Эдуард Иоахим Копе, 1842-1908, поэт, от пер.), если бы они закрылись в этой библиотеке хотя бы на полгода, наблюдая через открытое окно, сквозь ветки смоковницы за морем, слушая крики чаек, пение муэдзина и вдыхая аромат роз.

Через одну из застекленных дверей зимнего сада, все растения которого сейчас вынесены во двор, я прохожу на восхитительную террасу, опоясывающую дворец со стороны моря. Эта открытая платформа сверкает на солнце всеми оттенками своего мрамора, зелени и пронизывающих ее потоков света. Со всех сторон наш взор ласкает идеальная симметрия, соответствие цвета и формы. Начинаешь испытывать такое мощное чувство гармонии и совершенства, что оно переходит в смутное, нежное ощущение чего-то божественного.

Главные аллеи этой террасы выходят на монументальную лестницу, ведущую от главного входа в нижний парк. По обеим сторонам лестничного бордюра на выступах расположены прекрасные мраморные львы. Каждый хищник отображен в своей позе: один лев лежит и спит глубоким сном, другой, с открытой пастью и поджатыми лапами, готовится к прыжку.

Глядя на дворец снизу этой лестницы, надо признать, что во всем Крыму нет ничего подобного алупкинскому дворцу. Массивные крепостные стены, защищающие его с севера, исчезают, и на первый план во всей своей красе выступает, обращенный к морю, южный фасад. При виде такой захватывающей общей картины, глазу бывает трудно порой заметить очаровательные тонкости многочисленных деталей.

Над лестницей со львами высится огромный портал в мавританском стиле. Отсюда отходят чудесным образом устроенные открытые галереи, опоясывающие главный корпус здания. Слева угадываются зимний сад, столовая, анфилада комнат и терраса, сверкающая на солнце своим мрамором, зеленью и жемчужными фонтанами. Достойно венчают это строение искусно выточенные из камня шпили, столбики, конусообразные колоколенки, изящные купола. Все это связано между собой перилами из кованого железа.

Конечно, все эти тонкие архитектурные изыски требуют чисто небесного фона, наподобие минаретов Стамбула. Именно в этом заключается главный недостаток дворца: его местоположение выбрано неудачно. Огромный массив Ай-Петри, расположенный слишком близко ко дворцу, как бы выдавливает последнего в море. Без сомнения, алупкинский дворец – жемчужина в короне южного побережья Крыма, но неудачно вставленная жемчужина. Вместо того, чтобы сиять ровно по центру диадемы, она помещена слишком близко к краю этого украшения.

Недалеко от дворца расположены две гостиницы и несколько вилл, хозяева которых сдают их на летний период больным и отдыхающим. Побродив еще некоторое время по парку, я направляюсь в одну из гостиниц, чтобы пообедать там. Я выбираю ресторан в форме ангара, открытого со стороны моря. Учитывая испепеляющую жару, я убеждаюсь в том, что это строение удобно не во всех отношениях…

Мне подали довольно дорогую невзрачную еду. Я уже собирался покинуть ресторан, когда целая семейка отдыхающих вкатилась в него и заняла соседний столик. Они только что из моря. Красные, потные, запыхавшиеся, до смерти уставшие люди. Один из них, без сомнения, глава семейства с трудом находит силы, чтобы сделать заказ. Все дело в том, что пляж находится очень далеко отсюда, а дорога длинная и довольна крутая. Короче, если они и ощутят удовольствие от купания, то это произойдет гораздо позже.

Они только приступили к борщу, а я уже сажусь в экипаж, чтобы вернуться на главное шоссе.