Алупка расположена в шести верстах от Ореанды. Чтобы добраться до нее, я нахожу в парке, расположенную близко к морю, дорогу. Таким образом, мне не нужно возвращаться на почтовое шоссе. Это, без сомнения, самая очаровательная дорога из тех, о которых можно только мечтать. Она проходит через прекраснейшие виллы южного побережья. Между всеми этими элегантными постройками шумят своей листвой представители растительного мира со всего света.

Я узнаю бледные листья оливкового дерева, пышные листья смоковницы, темно-металлический убор граната, цветущий плюмаж лавро-розы; а далее, там, где природа более близка к своему первобытному состоянию, появляются земляничник со своими зелеными бубенчиками, старый дуб, обвитый плющом, ясень, дикое фисташковое дерево, сосна с ароматной смолой.

Все это произрастает в запутанных лесных массивах, сквозь густую тень которых солнце разбрасывает свои золотистые монетки. А выше, над всем этим стелется огромная сетка из узких крепких ячеек в виде дикого винограда, шиповника и вьюнка с розовыми колокольчиками. Но вся эта растительность безмолвна. Она только изредка вздыхает и шепчет, когда ее ласкает морской бриз. Ей не хватает того, чего лишен весь Крым: птичьего пения. А добивает эту растительность сама Ай-Петри. Эта высокая гора давит на окружающий пейзаж своими рваными,рублеными, разбитыми линиями. Несмотря на все величие, Ай-Петри не удается сгладить свою дикость и свирепость.

Слева от нас, изрезанное скалами, побережье делает неожиданный крюк в море. На конце этого крюка высится маяк Ай-Тодор. На плато перед маяком в давние времена находилось греческое сооружение, руины которого можно было увидеть еще лет пятьдесят назад. Но все это исчезло: колонны из мрамора с прожилками, старые стены монастыря, осколки глиняной посуды на земле, где простым движением ноги можно было выкопать римские монеты. Сегодня здесь стоят лишь несколько невзрачных домиков в окружении худосочного можжевельника.

Недалеко отсюда находится место, выбранное в 1823 году княгиней Голициной Анной Сергеевной совместно с госпожой Крюденер для создания немецко-швейцарской колонии. А вот Гаспра, где был вынужден уединиться, сломленный происками ортодоксального духовенства в своих попытках религиозной эмансипации, министр народного просвещения и генеральный прокурор Синода князь Александр Голицын.

Далее идет Кореиз, который должен был стать центром евангелистской колонии. Рядом с шоссе на некотором возвышении расположились старое имение госпожи баронессы Беркхайм, дочери мадам Крюденер, церковь с колоколенкой и сама деревенька. Этот дивный уголок Тавриды был свидетелем крушения грандиозных планов. Еще немного и можно было поверить в то, что Россия сбросит с себя оковы ортодоксальности и вернется к чистой, освобождающей евангелической идее.

Впервые в истории России царь говорил таким языком, который мог привести к физическому и духовному освобождению. Вот с какими словами обратился Александр I к делегации ливонской знати, прибывшей к нему 5 марта 1819 года с проектом освобождения крепостных крестьян: «Вы подали пример, заслуживающий подражания. Вы действовали в духе времени, почувствовав, что только либеральные принципы могут составлять основу счастия народов».

Однако вскоре, под давлением общественного мнения, Александр был вынужден заглушить либеральное движение, инициатором которого являлся он сам, и удалить всех тех, кто стал его соратником в этом большом реформаторском начинании. Таким образом, весь евангелистский кружок эмигрировал в Тавриду к подножью Ай-Петри, где вскоре он и распался в связи с кончиной прорицательницы Крюденер. Несмотря на свой мистицизм, эта женщина до конца оставалась Валерией, последним любовником которой был сам Иисус Христос…