Ранним утром я покидаю Севастополь. Сквозь бесцветные тяжелые облака, похожие на огромную свинцовую чешую, пробивается грустное солнце. Неспокойное море местами имеет желто-зеленый оттенок. Но у меня – надежный кучер, все тот же Иван. Я дорожу этим человеком, так как не только в Париже, но и здесь, в Крыму, редко найдешь такого вежливого и услужливого Автомедона (возница Ахилла, от переводчика). Когда перед тем, как отправиться в путь, я спросил у него, не будет ли дождя, он, посмотрев на небо, успокоил меня, произнеся заботливым тоном: «Может быть, барин, немного и покапает, но не пропадем». Что на литературном языке означает : «мы не погибнем из за этого». Или по-французски : «ну и что, мы ведь не сахарные!.

Итак, мы вновь едем по Ялтинской дороге, на этот раз, не имея намерения вернуться назад. Мы пересекаем спящий город : в Крыму не принято рано вставать. Проезжаем Исторический бульвар, и вот уже перед нами – степь. По дороге мы встречаем лишь коричневых жаворонков, удивленных столь ранним появлением людей, и линейку, курсирующую между Балаклавой и Севастополем.

Линейка – это что-то типа низкой и длинной повозки, вдоль которой спиной друг к другу сидят пассажиры, упираясь ногами на подставку в виде ступеньки. В этом странном омнибусе я успел заметить маленькую девочку с ярко выраженными греческими чертами лица, а рядом с ней – уснувшую старушку, склонившую голову в свою корзинку. Одно за другим исчезают море, Севастополь, французское кладбище, Кадыкой, Балаклава, Херсонесское плато. Кажется, что под копытами наших лошадей разверзлась бездна, поглощающая все, что я, возможно, уже никогда больше не увижу.

Свинцовые облака растаяли, уступив место огромному небесному занавесу, сквозь отверстия которого то там, то тут пробиваются мрачные лучи заходящего солнца. Гнетущая атмосфера давит до такой степени, что даже дорожная пыль не поднимается при нашем проезде.

Покидая Херсонесское плато, мы попадаем в район низких гор, расположенных у подножья Таврических Альп. Слева, недалеко от нас на одном из холмов я замечаю часовенку, окруженную стеной. Еще одно кладбище! На этот раз – сардинское. Именно здесь располагались их батареи во время войны и именно сюда с кладбищ Кадыкоя и Камар в 1882 году были свезены останки сардинских воинов.

Версты через две отсюда мы ненадолго останавливаемся на почтовой станции Чатал-Кайя. Кучер Иван едва успевает напоить лошадей, выкурить папиросу, и вот уже мы въезжаем в узкую горную теснину. Эхом отражается голос пастуха-татарина, еле различимого на одной из горных вершин. Крупные капли дождя, как сухая дробь, решетят густую пыль, тщетно пытаясь намочить землю. Впрочем, постепенно вокруг меня листья деревьев начинают подрагивать от удовольствия, вымытые вершины гор расцвечиваются в разные оттенки, из глубины влажных лесов до меня доходит сильный запах старого сена, опавшей листвы, перегноя и пахучей смолы. Все это напоминает мне Францию с ее добрыми, летними дождями.

Проехав еще несколько километров, мы замечаем, что теснина постепенно расширяется и плавно переходит в изумительную долину по имени Ярнутка, свежий травяной покров которой свидетельствует о том, что мы уже удалились на сотню лье от облысевших плато Херсонеса.

Мы продолжаем наш путь под аккомпанемент прерывистого мелкого дождя, который в конечном итоге заставляет Ивана поднять капот экипажа и поплотнее завернуться в широкие полы своего тулупа. Дорога поднимается в гору, и вскоре мы оказываемся в глубине леса. Ближе к вершинам гор деревья более стройны и высоки, по обочинам же дороги чаще попадаются хилые и уродливые деревца: топорик здесь частый гость…

Встречаются очень красивые места: ущелья и овраги, прекрасно замаскированные густой разнообразной зеленью; склоны, где взгляд теряется в тени бесчисленных, переплетающихся стволов деревьев; а на вершинах – каменные гребни, внезапно возникающие из океана зелени, как будто гора, задыхающаяся от удушающего объятия леса, пытается освободить, по крайней мере, свою голову.

Наконец, дождь прекратился и выглянуло солнце. Мы въезжаем в Байдарскую долину, одно из самых красивых мест Крыма. Долина размером семнадцать километров в длину и одиннадцать в ширину, окруженная известными в Крыму горными цепями, распростерлась с юго-запада на северо-восток. На западе и на юге долину ограничивают низкие вершины Чатал-Кайя, Варнутки и отроги прибрежных горных хребтов, на востоке – крутой откос Узунджи, а далее, на севере – вершины большой Яйлы: Таврических Альп, у подножья которых берет свое начало река Бельбек.