Наступает ночь. Звонят к чаю. Я спешу еще засветло вернуться в свой отсек. Несмотря на тысячу предосторожностей, я все же натыкаюсь на какие-то ноги, на инертные и разношерстные группы спящих людей, однако вовремя оказываюсь в столовой, пью свой чай, а затем возвращаюсь на палубу.

Ночь уже наступила. Большая часть горизонта мягко освещена молодой луной, рожок которой опускается все ниже и ниже…

— Быстрее! Загадывайте желание, прежде чем полумесяц исчезнет, — обращается ко мне одна гречанка.
— Желание! Их у меня слишком много! Попробуем выбрать… Готово!
— Слишком поздно!

Полумесяц исчез. Его почти полностью закрыл Юпитер. Вот он поднимается, и его лучи бросают на море длинный серебряный рельс. Как нежно, это море! Кажется, что здесь больше никогда не будет бурь, разгневанных волн, бездн и кораблекрушений. Оно завоевывает мое доверие, коварное! Это море очаровывает меня.

Я даже начинаю разговаривать с ним в надежде получить ответ, пока оно находится в хорошем настроении. Я прошу у него шепнуть мне на ушко количество аргонавтов, описать их внешность, рассказать об их разговорах, об их вечерних песнопениях; подтвердить, была ли волшебница Медея такой же прекрасной, как и жрица Ифигения, а Ясон таким же храбрым, как и Орест; какие звуки, какие ароматы, какие драгоценности оставляли позади себя галеры, заполненные полубогами…

А позже, когда у этих берегов встречались генуэзские, венецианские и оттоманские корабли, что происходило на самом деле, о чем говорили? И, когда бриз наполнял паруса, украшенные гербами дожей, подестов и султанов, были ли счастливы гребцы, распевали ли они песни?… Блестели ли доспехи под ярким южным солнцем, выделялись ли своими яркими цветами знамена и тюрбаны? Что сверкало ярче: кресты или полумесяцы?… Как переговаривались по ночам часовые, как кричали рулевые, как причитали пленницы, каким было эхо от всей этой музыки на фоне огромных теней от галер?

А еще позже, когда появились новые виды кораблей, оснащенные более современным оружием, обладающие более разрушительной силой, такими же жизнерадостными оставались песнопения французских солдат под этим небом? Все ли голоса пели уверенно? А затем, когда эти же самые корабли победно возвращались домой, не стал ли их груз намного легче в результате работы костлявой старухи смерти? Не слишком ли часто победные фанфары прерывались траурными маршами? Не слишком ли громко стонали раненые? А сколько гробов было сброшено в пучину моря? Что стало с ними? Как звали этих героев?… Неизвестно! Море молчит. Оно мирно охраняет великую тайну своей бездны. Ничего!…

Два часа спустя я замечаю, что палуба опустела, значит настало время вернуться в свою каюту. На курительной площадке, перед лестницей, у ломберного стола, выгнув спину, сидят четверо игроков: трое мужчин и старушка. Кажется, что они застыли в дремотной позе и таким образом убивают время. Спускаясь по лестнице, я бросаю рассеянный взгляд на салон. Он ярко освещен и пуст… Нет, нет, ошибаюсь. Я замечаю двух молодых людей, тесно прижавшихся друг к другу. Они тихо сидят в углу под святыми иконами. Дама кажется мечтательной, а молодой человек очень возбужден… Увы, наша блондинка в розовом уже больше не плачет…