Что касается волшебного Южного берега Крыма, то там произрастают все самые красивые деревья, фрукты и цветы, которые только есть на свете. Чуть позже я обязательно расскажу об этой русской Италии.
В самой же Феодосии я занялся поисками древних медалей. Те, что были изготовлены в античной Феодосии, являются большой редкостью. В этом нет ничего удивительного. Сколько раз в средние века по этой земле прошли разрушительные людские потоки! Думается, что под городскими тротуарами лежат несметные сокровища.
Рассматривая в Феодосийском музее найденную в районе Карантина мраморную фалангу пальца, принадлежавшего какой-то скульптуре, я сказал себе: “Этот античный мраморный фрагмент прекрасной греческой работы является указующим перстом, как бы говорящим нам: “ищите здесь”. И, если Феодосия призвана возродиться, то необходимые для этого масштабные строительные работы могут выявить в почве на определенной глубине очень интересные исторические находки. Надо надеяться на это и не забывать о курганах, расположенных на возвышенностях в окрестностях города.
Я попытался приобрести феодосийскую античную медаль у одного священника, но несмотря на то, что я объяснил ему, что она предназначена для коллекции Эрмитажа, тот не захотел расстаться с ней. И все же мне удалось достать в Феодосии несколько красивых медалей, в основном, серебряных из Синопа с известным изображением морского орла. Все они находились в сосуде, найденном некоторое время назад в окрестностях Синопа.
Эти медали разошлись по всему свету, и некоторая их часть попала в Феодосию. Несколько медалей я послал в Эрмитаж, среди них – неизвестный ранее золотой статер, думается того же происхождения и веса, как и другой, приобретенный ранее в Керчи. Керченский статер уже известен. Похожий на него экземпляр из коллекции Хантера был описан Сестини (Sestini Stateri antichi. Tav. IV, 27).
Однако керченский статер несколько отличается от статера Сестини: у того свинья попирает тунца с левой стороны, а у нашего – кабан с той же стороны попирает тунца. Феодосийский статер на протяжении лет двадцати находился в коллекции одного торговца-караима (в Феодосии проживает много караимов, в том числе из Чуфут-Кале и Бахчисарая.
Это люди исключительного ума и высокой нравственности. Они не стесняются своей национальности, а постоянно с гордостью говорят о ней: «Мы – караимы!» Об этом мне рассказывал торговец-караим, обладавший феодосийским статером). Возможно, этот статер являлся частью царского погребального сокровища из кургана Куль-Оба, о котором я рассказывал ранее? Во всяком случае, этот статер еще не описан и изображен на заставке в конце данного письма (точный вес этого статера составляет 15 грамм 9 дециграмм 8 сантиграмм). Сегодня оба статера находятся в музее Эрмитажа.
Я покидал Феодосию с чувством глубокого удовлетворения результатами моего краткого визита.
Теперь мы направлялись в Симферополь по дороге, проходящей через Карасубазар. У восточного въезда в Феодосию находится могила одного героя Кавказской войны, о котором я уже рассказывал в своих письмах из северного Кавказа. Получив ранение в голову при штурме Ленкорани в 1813 году, этот герой вышел в отставку и прожил еще долгие годы.
В 1826 году во время своей коронации император Николай Первый присвоил ему чин полного генерала (этот чин существует только в российской армии. Он соответствует чему-то среднему между генерал-лейтенантом и маршалом. Существуют полные генералы пехоты и кавалерии), написав соответствующий указ. Этот благородный ветеран хранил в одной шкатулке и императорский указ, и двадцать шесть фрагментов костей, изъятых из его, изуродованного пулями, лица.
Слова императорского указа помогали ему выдерживать нечеловеческие физические страдания, которые он переносил с христианской стойкостью и благородством. В его характере было что-то от античного героя. По отношению к окружающим он был очень приветлив, добр и прост. Этот человек прожил много лет под прекрасным небом Феодосии в красивом доме, где он недавно угас, оставив о себе вечную память. Этого героя Кавказа звали генерал Котляревский.