Монастырь состоит из большого числа зданий, выстроенных в лесу. Сам участок леса очень ухожен и превращен в красивейший парк. Сначала я посещаю прекрасно оборудованную больницу, затем аптеку, находящаюся под управлением сестры-специалиста. Иду дальше. Через стекла окон я замечаю большие картины: это художественная мастерская. Мирская девушка живет здесь уже несколько лет. У нее есть талантливые ученицы. Я залюбовалась деревянными иконами тонкой работы, с выпуклым золотистым изображением высокого художественного мастерства.

После мастерской наш гид, матушка Нина, ведет нас к домикам с розовыми крышами, которые я еще заметила из своего окна. Это кельи сестер-садовников. Их трое, и они спят в одной просторной выбеленной известью комнате с высоким потолком. На диванах из желтого дерева поверх худосочных матрасов с двумя подушками лежат белые покрывала.

«Мы никогда не спим на этих подушках, — говорит одна из монахинь, — они слишком мягкие, что мешает раннему пробуждению. Мы просто кладем руку под голову, и с первым ударом колокола все уже на ногах. Летом работа начинается в четыре утра, а зимой — в пять часов. В восемь мы идем на утреннюю молитву, затем пьем чай. Продолжаем свою работу до обеда, состоящего из овощей и молочных продуктов. Мы не едим мяса, даже по большим праздникам, только рыбу иногда.

После обеда в зависимости от времени года мы вскапываем землю, поливаем и обрезаем деревья. У нас много работы круглый год. Настоятельница монастыря освободила от ночной службы всех сестер-садовников, так как многие из нас падали в обморок на этой службе из-за переутомления. Вечером мы едим кашу с чаем. В месяц нам выдают полтора фунта сахара.» Простота этого рассказа убеждает нас в том, что эта монахиня решительно готова к такому суровому образу жизни.

Дорога ведет нас мимо пасек, разбросанных среди цветов, как неисчислимые маленькие китайские беседки. Далее виднеются жилища монахинь-закройщиц, портних, сапожников, пекарей. Там же расположены хорошо оборудованные кухни и прачечные. Одним словом, здесь есть все, что нужно. Ранее Топлу входило в княжество Солдайя (генуэзская крепость, расположенная в 50 километрах от Феодосии).

С самых древних времен гора Топлу считалась священной. Здесь сегодня можно увидеть древнюю греческую церковь в честь святой Параскевы. А на западе на небольшом кургане высится хорошо сохранившаяся армянская часовня, построенная в 1101 году. Над входом видна роспись с ликом Богоматери, датируемая той же эпохой. Даже татары на протяжении уже нескольких веков почитают святой источник, и в наши дни они приходят сюда по пятницам для омовения. Эти люди обмакивают в воде кусочки разноцветных тканей и повязывают их на деревьях в качестве обета. Монахини восхищаются искренностью этой веры и не препятствуют проведению таких обрядов.

Почему все эти церкви посвящены святой Параскеве? За объяснением мы обратимся к легенде. Рожденная в Риме во времена правления Антония, эта святая приняла христианство и пострадала за веру. Она была брошена к диким зверям, погружена в кипящее масло, брызги от которого ослепили Антония. Но он сразу же прозрел, благодаря молитве Параскевы. Она выдержала все испытания и отправилась в Тавриду проповедовать Евангелие среди язычников. Именно тогда Параскева освятила своим присутствием гору Топлу. Где умерла она? Никому не известно. Но мощи ее почитаются. Большая их часть находится в монастыре на горе Афон, несколько частиц хранятся в Феодосийском монастыре.

С тех времен культ мученицы упрочился. После присоединения Крыма к России и отъезда татар владелец долины Мокрый Индол отдал эту местность нескольким бедным женщинам, жившим на подаяния прохожих в жалких лачугах на горе Топлу. Этим было положено начало сегодняшнему монастырю. Среди настоятельниц монастыря числится баронесса Бодэ, отец которой являлся другом и покровителем некоей дамы Гаше, высланной в Крым. Будучи на самом деле знаменитой героиней истории с ожерельем королевы, мадам Гаше,вернее Жанна де ла Мотт Валуа умерла и была похоронена в Старом Крыму, расположенном близ монастыря.

После нашей исторической экскурсии можно подумать и об отъезде. Сестра Нина принесла нам книгу памяти, в которую к многочисленным предыдущим благодарностям разных гостей мы прибавляем свою. Монахини приветствуют нас так же, как они поклоняются иконам, — низким поклоном. Я замечаю, что отвечаю им тем же. Это не совсем красиво, но зато по-монастырски. С большим сожалением я покидаю этот мирный и живописный уголок, затерявшийся в Крымских Альпах. Совместное имущество, общинная жизнь, безбрачие, послушание являются правилом для всех религиозных орденов, но здесь это огромное незамкнутое пространство, относительная независимость монахинь, эта жизнь на открытом воздухе создают у меня впечатление счастья более реального и простого, нежели в наших французских монастырях. Одним словом, эти женщины мне кажутся более свободными под сенью их веры.